Рассказы о силе (Истории силы)
Шрифт:
Я сказал ему, что у того, что он называет путем воина, слишком много граней и что невозможно выполнять их все. И что его смысл становится ясным, только когда я сталкиваюсь с новыми случаями, в которых я должен применять его.
— Для воина правилом большого пальца является принимать свои решения настолько тщательно, что ничто, случившееся в результате его действий, не может его удивить, и уж тем более — истощить его силу.
Быть воином означает быть смиренным и бдительным. Сегодня от тебя требовалось следить за сценой, которая разворачивалась у тебя перед глазами, а не размышлять о том, каким образом это возможно. Ты сконцентрировал свое внимание не на том. Если бы я хотел быть с тобой снисходительным, то я легко мог бы сказать, что, поскольку
Я сделал вывод, что моей тенденцией было индульгировать в страхе и замешательстве.
— Скажем так, правилом большого пальца для тебя должна быть готовность к смерти, когда ты приходишь встречаться со мной, — сказал он. — Если ты приходишь сюда, готовый умереть, то не будет никаких ловушек, никаких неприятных сюрпризов и никаких ненужных поступков. Все должно мягко укладываться на свое место, потому что ты не ожидаешь ничего.
— Это легко сказать, дон Хуан. Мне приходится жить со всем этим.
— Это не означает, что ты должен жить со всем этим. Ты являешься всем этим, а не просто смирился на какое-то время. Твое решение объединить силы с этим злым миром магии должно было сжечь все тянущиеся чувства замешательства и дать тебе мужество, чтобы провозгласить это своим миром.
Я почувствовал смесь смущения и печали. Действия дона Хуана, вне зависимости от того, насколько я был подготовлен, срабатывали таким образом, что каждый контакт с ним не оставлял для меня другого выхода, кроме как действовать и чувствовать подобно полуразумному придирчивому и ворчливому существу. На меня нахлынула волна ярости, и я больше не хотел писать. В этот момент я хотел разорвать свои записки и бросить все это в урну. И я сделал бы это, если бы не дон Хуан, который засмеялся и остановил меня, взяв за руку.
Насмешливым тоном он сказал, что мой тональопять собирается сам себя одурачить. Он порекомендовал мне пойти к фонтану и плеснуть воды на шею и уши.
Вода успокоила меня. Долгое время мы молчали.
— Пиши, пиши, — дружески подтолкнул меня дон Хуан. — Скажем, твоя записная книжка — это единственная магия, которая у тебя есть. Разорвать ее — это еще один способ открыть себя навстречу твоей смерти. Это будет еще одним взрывом гнева, ярким взрывом в лучшем случае, но не изменением. Воин никогда не покидает острова тональ.Он использует его.
Он указал вокруг меня быстрым движением руки, а затем коснулся моей записной книжки.
— Это твой мир, и ты не можешь отказаться от него. Бесполезно сердиться или разочаровываться в самом себе. Все, что в данном случае происходит — это то, что твой тональушел в свою внутреннюю битву. Битва внутри собственного тоналя — это одно из самых безумных состязаний, какие только можно представить. Плотная [15] жизнь воина предназначается для того, чтобы закончить эту битву. Для начала я обучил тебя, как избегать опустошенности и измотанности. Теперь в тебе больше нет войны. Нет в том смысле, в каком она была, потому что путь воина — это сначала гармония между действиями и решениями, а затем гармония между тоналеми нагуалем.
15
Tight — здесь: сжатый, плотный, аккуратный, строгий, твердый, требовательный.
В течение всего времени, что мы знакомы, я говорил, обращаясь как к твоему тоналю,так и к твоему нагуалю.Именно таким способом должны даваться инструкции.
Сначала следует разговаривать с тоналем,потому что именно тональдолжен уступить контроль. Но он должен сделать это с радостью. Например, твой тональбез особой борьбы уступил часть своего контроля, потому что ему стало ясно, что в противном случае твоя целостность была бы разрушена. Иными словами, тональдолжен отказаться от таких ненужных вещей, как самозначительность и потакание себе (индульгирование), которые лишь погружают его в скуку. Но проблема в том, что тональцепляется за все это, хотя он должен был бы радостно избавиться от подобной мути. Следовательно, задача состоит в том, чтобы убедить тональстать свободным и текучим. Прежде всего, магу необходим сильный, свободный тональ.Чем сильнее он становится, тем меньше цепляется за свои действия и тем легче его сжать. В сущности, сегодня утром произошло вот что. Я увидел возможность сжать твой тональ —ты был рассеян, торопился, не думал, и я воспользовался этим моментом, чтобы тебя толкнуть.
Время от времени тональкак бы съеживается, особенно когда он смущен. Фактически, одно из черт тоналяявляется его робость [16] . В тех случаях, когда тональзастигнут врасплох, робость неминуемо заставляет его сжиматься.
Сегодня я схватил свой кубический сантиметр шанса. Я заметил открытую дверь той конторы и толкнул тебя. Этот толчок был техникой для сжатия тоналя.Толкнуть следует в строго определенный момент, но для этого нужно уметь видеть.
16
Shyness — застенчивость, робость, скромность.
Когда человека толкнули и его тональсжался, его нагуаль,если он уже в движении, неважно насколько оно незначительно, берет верх и совершает необычайные вещи. Этим утром твой нагуальвзял верх, и ты оказался на рынке.
Дон Хуан замолчал, словно ожидая вопроса. Мы посмотрели друг на друга.
— Я действительно не знаю, как это произошло, — сказал он, словно читая мои мысли. — Нагуальспособен на невероятные вещи — вот все, что я знаю.
Сегодня утром я просил тебя наблюдать. Сцена пред тобой, чем бы она не была, имела для тебя огромное значение. Но вместо того, чтобы следовать моему совету, ты начал индульгировать в жалости к себе и замешательстве.
Какое-то время ты был целиком нагуалеми не мог говорить. В это время ты должен был только наблюдать. Затем постепенно твой тональснова взял верх. Чтобы избежать смертельной борьбы между твоим тоналеми нагуалем,я и привел тебя сюда.
— Что особенного было в той сцене, дон Хуан? Что было настолько важным?
— Я не знаю. Это случилось не со мной.
— Что ты имеешь в виду?
— Это был твой опыт, а не мой.
— Но ты же был со мной, правда?
— Нет. Ты был один. Я повторял тебе, чтобы ты следил за всем, потому что сцена была только для тебя.
— Дон Хуан, ты ведь был рядом со мной.
— Нет, не был. Но бесполезно говорить об этом. Что бы я ни сказал, это не будет иметь смысла, потому что мы оба находились тогда во времени нагуаля.Действия нагуаляможно воспринимать только телом, но не разумом.