Рассказы серого ворона
Шрифт:
От природы внешность у меня серьёзная, люди меня так и воспринимают, но пошутить я люблю, и с серьёзным лицом растянул губы в улыбке:
– Вы счастливо улыбаетесь из-за того, что не можете мне помочь, или Вы рады тому, что не можете распорядиться своим имуществом?
Шутка моя не сбила программу радости робота-манекена. Улыбнувшись и попрощавшись, стерильная девушка ушла.
Недобрый взгляд наблюдающего за нами майора – таджика, я принял на свой счёт, но неожиданно милиционер обратился ко мне по-свойски грубовато:
– Да уроды они, всегда улыбаются, а нас за людей не считают. Будешь на дороге умирать, улыбаясь мимо пройдут, глотка воды человеку не дадут.
Попрощавшись со странным майором, я пошёл в кишлак. Найти нужного человека не составило труда, здесь все друг друга хорошо знали. Восточные обычаи вежливости и гостеприимства были соблюдены, и только после этого, за чаепитием, я объяснил хозяину цель своего приезда, заметив, что не видел в кишлаке собак, и не видел во дворе дахмарду хозяина. Где красавица?
Опустив глаза, селянин спокойно ответил:
– Главный менеджер – инглиз перестрелял наших собак. Мою собаку тоже убил.
– Как это “перестрелял”? У Вас во дворе убили Вашу собаку?! Иностранец?! Я понять не могу! Во всём кишлаке не нашлось никого, кто дал бы отпор этому скоту?!
Я пожалел, что сказал это. Мужчина твёрдо и спокойно смотрел мне в глаза, можно было только догадываться, какую душевную муку и ненависть он испытывал.
– Мы ничего не можем. Наш кишлак не наш. Он делает, что хочет, а мы никто.
Я слушал, как англичанин приказал тому самому майору милиции, начальнику охраны, перестрелять из автоматов собак в кишлаке. К чести офицера милиции, возмущённый майор прилюдно послал менеджера на первичный мужской половой признак. Англичанин заплатил людям со стороны, отстрелом дворовых собак из ружей руководил его помощник.
Дорога назад шла мимо офиса “Зеравшан Голд Компани”. Я не мог не зайти в контору. На мою просьбу секретарю встретиться с главным менеджером “по личному вопросу,” опять вышла с дежурной радостной улыбкой стерильная девушка в очках без оправы. Увидев выражение моего лица, она машинально оглянулась на начальника охраны. Теперь я знал, кому адресован презрительный раздражённый взгляд майора. По глазам видел, моя улыбка в сочетании с выражением ненависти в глазах, смутили девушку.
– Главного менеджера зовут Николас Эйс, он будет через несколько дней. Чем я могу помочь?
Я вежлив и корректен, я улыбаюсь:
–Николас Эйс где-нибудь в пригороде Лондона может перестрелять несколько десятков собак?
Манекен улыбнулась:
–Это санитария. Мистер Эйс беспокоился о том, чтобы не было заразных болезней. Эти собаки жили без ветеринарного контроля.
– Да, конечно, но может ли он в Англии перестрелять собак, живущих без вет. контроля? И откуда он знает о контроле над этими собаками?
Девушка прошла хорошую школу и умела обходить неудобные вопросы.
– Мистер Эйс родом не из Англии, он из ЮАР.
– Ну, тогда это совсем другое дело! Тогда руководитель английской компании может заодно и людей в кишлаке перестрелять в целях санитарии, ведь и у них нет должного медицинского контроля, они вполне могут оказаться больными. А почему менеджер исполняет функции санитара, это входит в его обязанности? Это правила компании? В ЮАР природными санитарами являются гиены, шакалы и стервятники, а в Таджикистане английские менеджеры? Этому Николасу нравится быть санитаром?
– Я дала Вам исчерпывающую информацию. До свидания.
Майор проводил привычным презрительным взглядом удаляющуюся обладательницу фальшивой улыбки:
– Скоты. По закону охрана менеджеру не подчиняется, но он, как упрямый баран, постоянно мне что-то приказывает. Тогда он приказал мне перестрелять собак. Скотина. В первую акцию они убили девятнадцать, на следующий день ещё семнадцать собак. Кишлак далеко, до него пять километров, но эта свинья боится вируса. Из Англии он выписал вакцину от бешенства и столбняка не на количество людей работающих в офисе, а на численность работающих здесь англичан, им он приказал делать прививки. Свиньи. Видеть их не могу. Всегда они правы, считаются только со своими правилами, ничего не стесняются. Никогда раньше волки не подходили к кишлаку, а что будет зимой? Всегда улыбаются, свиньи, и всегда они самые правильные.
Разные у меня были «среднеазиаты», а дахмарда никогда не было.
Скорее всего, никогда уже и не будет.
Казан.
– Ха-ха! А отец-то! Отец! Вот, дурак старый! Учить любит. Ха-ха! Дурак старый… да все дураки.
Эта анаша очень хорошая, хороший кайф дает, настроение поднимает, не то, что в прошлый раз. После той анаши, Садык чуть не спятил от глюков, но все равно, скурил ее всю, не пропадать же добру. Где в нурабадской степи найдешь хороший гашиш?
Некстати он вспомнил, что завтра отару нужно вести назад и как отец ударил его палкой, застав за курением гашиша. Веселое настроение как-то неожиданно стало злым.
Со стороны крупный пастуший пес недоверчиво наблюдал за бормочущим и хихикающим хозяином. Пастуха оскорбила растерянность в карих глазах помощника.
– А-а-а… Отцовский любимчик…Собаку он любит больше, чем меня!… Собака ему ближе сына!
Маленьким щенком этот пес влез в большой казан и доел остатки плова. Казан был на время одолжен у соседа. Сосед, увидев, что утварь осквернена собакой, потребовал вернуть новый казан или заплатить ему. Садык сильно избил щенка, за собаку вступился отец, между отцом и сыном случилась обидная для Садыка перепалка. Как напоминание, назло отцу, он назвал щенка Козон (Казан). Старик иронии не понял, а кличка так и прижилась. Было это четыре года назад, но пастух обиды на отца часто срывал на собаке.
На каждой новой стоянке чабан сооружал подобие юрты из нескольких толстых палок и кусков брезента от автомобильного тента. Казан старался близко не подходить к жилищу хозяина.
– Козон! Сюда!
Пёс нехотя подошел, остановился в нескольких шагах от палатки и недоверчиво всматривался внутрь.
– Сюда! На, на…
Хозяин предлагал кусок лепешки, и Казан подошел ближе. Пастуший посох, брошенный как копье, ударил собаку в бок.
Это развеселило пастуха, опять подняло настроение.