Рассказы серого ворона
Шрифт:
Ближайший негодяй стоял к собаке спиной, вернее задом, нагнувшись к девушке. Схватив его за колено, рванув на себя и в сторону, затем с места перемахнув через стол, Айнак сомкнул челюсти на руке другого насильника, трепанул дважды, неожиданно схватил выше ступни, и используя весь свой вес, дернул на себя. Упавший человек был открыт и беспомощен, Айнак бросился к горлу, но был пойман мной за ошейник. На все понадобилось пол минуты, такой прыти я не ожидал от десятимесячного щенка. Теперь нужно было быстрее избавиться от двух вопящих придурков, оба они в крови, рядом отделение милиции, проблемы мне ни к чему.
– Будете жаловаться – сядете. Любите секс по принуждению – там его у вас будет с избытком. Увижу вас в этом районе – объясню отцу девчонки, кто вы такие. Он не меньший негодяй, чем вы, горазд на подлость, порежут вас арабы.
Девушка и сама понимала, что лучше не говорить об этом случае папаше-наркоману, но на следующий день ее мать крепко взяла мою руку выше локтя и молча смотрела в глаза. Так она благодарила без слов, это был аналог “спасибо.” Я не здоровался с ее мужем. Через пол года я случайно узнаю, как одев на голову щенка мешок, он ночью выкрал и увез на автобусе моего предыдущего «азиата», узнаю, как её муж истязал пса во дворе их другого дома, а она знала, как и сколько я искал ту собаку.
Теперь я никогда не буду гулять с Айнаком на улице без поводка, щенку понравилось наводить порядок и трепать нарушителей. «Азиат» почувствовал себя “крутым», узнав вкус крови, Айнак понял, что люди, проходившие мимо ворот, дразнившие его и бросавшие камни, просто трусы и слабаки, и все они его боятся. Таких трусов и подлецов нужно ловить и наказывать. ….Но мне нужен был именно такой кобель, через два месяца пёс будет жить в доме с индивидуальным двором, огороженным высоким забором.
А по сути Айнак был доброй собакой, просто он поделил мир на хороших и плохих людей, на чужих, часто обижавших его, и на тех, кто проживал в нашем дворе. Сам, по сути, ребёнок, только собачий, «азиат» очень любил играться с детьми.
Детвора, особенно малыши, любили выходить во двор со съестным. Щенок виртуозно крал бутерброды с маслом у соседских еврейских детей, с ловкостью ярмарочного карманника отбирал мороженое у моего маленького сына. Дети для собаки – это человеческие детёныши, как не обдурить этих поедателей сладостей? Ведь никогда не угостят мороженым и не дадут бутерброд с маслом. А совсем другое дело дочь хозяина, Мария. Она всего на несколько лет старше своего братишки – малыша, а угощает мороженым, и кроме неё, никто не даёт таких сладких конфет. Она и ее мать не ругают и не орут, как хозяин, и никогда не дают оплеух.
Хозяйку и ее дочь Айнак обожал, и был доволен, когда Маня хвалила его за успехи в дрессуре. Ради этих похвал и поглаживания детской ручкой по голове он готов был понять и выучить любые команды. Это игра, щенок понял условия игры и играл с ребенком, в игре делая вид, что полностью подчинялся девочке и ее маме, «азиат» обожал их, но… подчиняться им в серьезных ситуациях, и не собирался. В случае если бы грозила опасность или нападение, то решение об обороне принимал бы он сам. Не доверять же важные вопросы таким слабым особям, ведь кругом коварные враги!
Команда“ дай лапу” была первой, которой Маня самостоятельно обучила щенка. Поняв, что за правильно выполненную команду поощряют, и желая угодить маленькой дрессировщице, умный пес приобрел смешную привычку на всю жизнь: если его ругали, то Айнак виновато опускал голову и поднимал правую лапу в расчёте на то, что перестанут ругать и станут хвалить.
На новой территории алабай освоился быстро, здесь была его первая по-настоящему важная работа. В доме еще шел ремонт, вечером щенка привозили и выпускали во дворе, а утром, с приходом рабочих, отвозили назад, в старый родительский дом. Дней через десять, утром, Айнак встретил меня у калитки. На голове кобеля было большое рассечение, больше пяти сантиметров, обнажена была голая кость черепа. Земля у ворот была в пятнах крови, здесь же валялось несколько половинок кирпича. Судя по вмятинам в земле, половняки с забора бросал мужчина, не ребёнок, один из них углом ударил собаке в голову. На воротах и высоко на заборе отпечатались следы собачьих лап. Получив травму, пес не оставил пост и продолжал защищать двор. На днях мы переедем сюда жить, нужно быть осторожным, рано или поздно Айнак повстречает на уличной прогулке людей, ранивших его, тогда крепче нужно будет держать поводок, скорее всего, это кто-нибудь из соседей. Так оно и получилось.
Казалось, рана на голове беспокоила меня больше, чем саму собаку, наложили несколько швов, и дело с концом.
Пришла осень, первый тестовый поединок впечатлил любителей собачьих турниров, и мой пёс попал в поле зрение людей занимающихся боями.
…Мы уже возвращались домой с прогулки, как через дорогу от нас появился парень с крупным питбулем. Питбуль, вцепившийся в собаку взглядом, был без ошейника и поводка.
– Держи! Держи собаку!
Поздно! Гладиатор уже бросился в атаку, отстегивать поводок времени не было, ошейник с «азиата» был сорван рывком. Айнак, как окаменевший, неподвижно стоял на обочине и ждал нападения, на долю секунды опередив агрессора, алабай взял его за ухом за шею.
Желая увидеть собачью драку, с обеих сторон движения зеваки останавливали машины, образовалась пробка.
Айнаку не было и полутора лет, гладиаторская драка нам ни к чему.
Подзываю хозяина питбуля:
– Эй, парень, я одену своей собаке ошейник и придержу его, а ты оттащи свою, да смотри, крепче держи!
–Нет, пусть дерутся, мой твоему ноги переломает.
Этого я не ожидал, ведь выгул бойцовой собаки без поводка я принял за глупое легкомыслие. Число зрителей удвоилось, теперь дорога была забита машинами, водители оставляли автомобили и спешили увидеть драку собак. Толпа “болела” за “нашего, узбекского”. Владелец питбуля был уязвлён обидными выкриками в адрес иностранной собаки, а каждый новый прием «азиата» толпа сопровождала одобрительными воплями, как на футбольном матче.
Откуда-то из-за машин выскочил суетливый мужчина в очках, ругался, требовал дать ему проехать, но толпе было совершенно не до него, здесь он напоминал назойливую муху досаждавшую людям. Внезапно очкастый увидел двух офицеров милиции. Наверное, по профессиональной привычке и из чувства долга, милиционеры иногда одёргивали слишком эмоциональных зрителей, хотя сами же были страстными болельщиками. Очкарик был явно не в духе и слишком резко потребовал у офицеров навести порядок и пропустить его машину. Приказные интонации и скандальный тон не понравились капитану милиции:
– Бабушке своей приказывай! Иди вон, в ГАИ звони или к участковому обращайся! Уже давно бы объехал квартал, так нет, именно здесь ему проехать надо! Чего людям смотреть мешаешь!?
То ли очкарик осознал, что объехать квартал действительно было делом нескольких минут, то ли дошло до него, что если бы не эти два милиционера, то уже давно досталось бы ему от толпы за грубость и непонимание момента, только почему – то потоптавшись на месте, суетливый уезжать передумал и присоединился к толпе болельщиков.