Рассказы
Шрифт:
Джоан ожидала, что их заметят, едва они взлетят с Банета, — выхлопы их термоядерных двигателей сверкали не хуже солнца, — но их взлет не вызвал очевидной реакции на планете, а теперь, когда они вышли на траекторию посадки, заметить их будет труднее.
Приблизившись к родному миру нуда, Энн послала сообщение в тирский центр управления полетами. Джоан подключилась к ее каналу, чтобы слушать переговоры.
— Я прилетела с мирными намерениями с другой звезды, — сказала Энн. — Прошу разрешения на посадку.
Последовала
— Просим назвать себя и ваше местонахождение.
Энн передала свои координаты и план полета.
— Ваши координаты подтверждены, просим назвать себя.
— Мое имя Энн. Я с другой звезды.
После долгой паузы ответил другой голос:
— Если вы из Гахара, просим объяснить ваши намерения.
— Я не из Гахара.
— Почему я должен в это верить? Покажитесь.
— Я приняла ваш облик, надеясь прожить среди вас некоторое время. — Энн открыла видеоканал и продемонстрировала им лицо самой обычной нуда. — А из этих координат передается сигнал, который может убедить вас, что я говорю правду. — Она сообщила координаты ложного узла, расположенного в двадцати световых годах, и назвала частоту передачи. Идущий оттуда сигнал содержал изображение того же лица.
После этого молчание затянулось на несколько минут. У тирцев ушло некоторое время на подтверждение истинного расстояния до источника радиосигнала.
— Вам не дается разрешение на посадку. Перейдите на эту орбиту, мы вас встретим и взойдем на борт вашего корабля.
По каналу связи передали параметры орбиты.
— Как скажете, — согласилась Энн.
Через несколько минут приборы Джоан засекли старт с тирских баз трех кораблей с термоядерными двигателями. Когда Энн вышла на предписанную орбиту, Джоан с тревогой прислушивалась к инструкциям тирцев. Судя по тону, они сохраняли подозрительность и были намерены обращаться с этой незнакомкой с предельной осторожностью.
Джоан была привычна к самым разным видам приема, но следовало учесть, что члены Амальгамы потратили сотни тысяч лет на создание структуры доверия. Они также пользовались выгодами ситуации, при которой большинство видов насилия считаются неэффективными и напрасными; когда у каждого имеются запасные копии его личности, рассеянные по всей Галактике, требуется весьма непропорциональное усилие, чтобы причинить какое-либо неудобство, не говоря уже об убийстве. По всем разумным меркам честность и сотрудничество в конечном счете вознаграждались гораздо выше, чем уловки и насилие.
Тем не менее каждая отдельная культура уходила корнями в биологическое наследие, порождавшее поведение, которое в большей степени управлялось древними побуждениями, и даже когда разумные существа овладевали технологиями, позволяющими выбирать свою природу и характер, выбор конкретного набора особенностей, которые они желали сохранить, оставался за ними. В худших случаях виды, все еще обремененные неуместными побуждениями, но получившие в свое распоряжение передовые технологии, могли породить разорение и разрушение. Нуда заслуживали, чтобы с ними обращались вежливо и уважительно, но они пока не принадлежали к Амальгаме.
Свой радиообмен тирцы вели по закрытым каналам, поэтому, как только они вошли в корабль Энн, Джоан могла лишь гадать о том, что там происходит. Она подождала, пока корабли не вернулись на планету, а затем послала свое сообщение в центр управления в Гахаре:
— Я прилетела с мирными намерениями с другой звезды. Прошу разрешения на посадку.
3
Гахарцы разрешили Джоан посадить корабль. Она так и не поняла, из-за чего они на такое пошли — или были более доверчивыми, или опасались, что тирцы могут вмешаться, если она задержится на орбите.
Посадочной площадкой оказалась голая равнина, покрытая песком шоколадного оттенка. Воздух дрожал от жары, оптические искажения усиливались плотностью атмосферы, заставляя горизонт колыхаться, как будто Джоан рассматривала его сквозь расплавленное стекло. Она ждала в кабине, пока к кораблю приближались три грузовика. Все они остановились метрах в двадцати от него. Голос по радио велел ей выйти, она подчинилась. После того как она простояла возле него около минуты, из одного грузовика выбралась одинокая нуда и направилась к ней.
— Я Пирит, — представилась она. — Добро пожаловать в Гахар. — Ее жесты были вежливыми, но сдержанными.
— Я Джоан. Спасибо за гостеприимство.
— Ваша имитация нашей биологии безупречна. — В тоне Пирит чувствовался легкий скептицизм.
— В моей культуре считается вежливостью как можно более точно имитировать тех, к кому прибываешь в гости.
Пирит помедлила с ответом, словно размышляя, стоит ли затевать спор о достоинствах такого обычая, но вместо дискуссии о любезностях межвидового этикета решила сразу перейти к главному вопросу:
— Если ты тирская шпионка или политический перебежчик, то чем скорее ты в этом признаешься, тем лучше.
— Весьма разумный совет, но я ни то ни другое.
Нуда не носили одежды как таковой, но на Пирит был надет пояс с карманами. Из одного такого кармана она извлекла ручной сканер и обследовала им тело Джоан. Вложенная в Джоан информация подсказывала, что это, скорее всего, лишь проверка на металл, летучие взрывчатые вещества и радиацию, — техника, позволяющая получить изображение ее тела или проверить его на наличие болезнетворных микроорганизмов, не была бы настолько портативной. В любом случае она была здоровой и безоружной нуда вплоть до молекулярного уровня.