Рассказы

Елистратов Владимир Станиславович

— Сорок! — ответила, не моргнув глазом, мумия. И смотрит на меня, как Маргарита Михайловна на Хоботова.

Я думаю себе: по четыре доллара за папирус — это копейки. Можно, конечно, поторговаться, но лень. Полчаса терять из-за каких-нибудь пяти-шести ковбойских гривен — много чести… И мумии и ковбоям. Я всё-таки великодержавный россиянин, а не подпёрдыш золотого миллиарда. Прошу, конечно, прощения.

— Ладно, — говорю. — Подавись, стяжатель.

«Подавись» — это на глобалистской фене «о’кей». Достаю кошелёк. И вот тут-то ко мне и подошла девочка Кристиночка. Щёки — персики, нос — облез, глаза — голубые, морда — симпатичная, но хулиганская. Такой приблатненный ангелочек, прости, Господи.

— Дяденька! —

сказала одиннадцатилетняя девочка Кристиночка. — Вашим десяти папирусам красная цена — двадцать долларов. Зачем вы этого хмыря спонсируете? Тоже мне, благотворительность. Их воспитывать надо, а вы тут развели демократию. Давайте мне двадцать пять долларов и идите курите на свежий воздух. Через пять минут я к вам выйду. С папирусами.

— А почему двадцать пять? — спросил я. Так, от общего обалдения. — И вообще, девочка, как тебя зовут?

— Кристина меня зовут. А вы — дядя Вова. Очень приятно! — и она отвесила куртуазный книксен. — Я слышала, как на пляже ваша жена кричала: «Вова! Ты что, охренел?!. До обеда ещё два часа, а ты уже шесть кружек пива высосал!» А двадцать пять, потому что пять — мне. За посредничество. А вы что думали? Сейчас бесплатно только в заполярной тундре писают. Пока. Можем, конечно, поторговаться. Но меньше четырёх я не согласна. Это уже демпинг.

Я автоматически вручил Кристиночке тридцать долларов и пошёл курить на свежий воздух.

Через пять минут ко мне вышла Кристиночка. С папирусами и сдачей. Лицо у Кристиночки было красное, мокрое и злое.

— Вот жмот, а?!. Торгуется, как хомяк! Всё равно ведь я победю. Только настроение портит. Вот вам ваши папирусы. И пятёрка сдачи. Как договаривались. Всё по-честному. Вы знаете, дядя Вова, если будете чего покупать, обращайтесь только ко мне. Мы в одном отеле живём. Только вы — в сто тридцатом номере, а я — в двести шестом. У меня папу зовут Сашей, а маму — Дашей. Спросите Кристину. Они в курсе. А если будут подходить конкуренты…

— Что за конкуренты?..

— Федька Мурзилкин из пятидесятого, Анька Обхрапян из четыреста шестнадцатого и Серёжка Подгребайло из… забыла, блин! Но этот вообще вдвое берёт. А Анька с Федькой — так же как я. Федька, правда, любит демпиногвать… Но мы с Анькой его за это бьём. А Анька честно работает. Но — чур! — вы ко мне обращайтесь! У меня с каждых трёх покупок скидка 20 %. Я буду вашей крышей. Ладно, дядя Вова?

— Ладно, — сказал я.

— Ну, пока.

— Пока.

И моя крыша, раскачивая белым бантом, вприпрыжку направилась в сторону отеля.

За оставшуюся неделю я ещё трижды «обращался» к Кристиночке. Купил пару статуэток, ароматические масла и плавки. Потому что те у меня лопнули. От пива. А Кристиночка несколько раз приходила ко мне в номер и рассказывала нам с женой множество интересных вещей, о которых я раньше даже не подозревал. Да и вы тоже, я уверен, не подозреваете.

— Откуда ж ты такая предприимчивая? — спросил я как-то Кристиночку.

— В школе научилась, — отвечала она. — У нас там всё поставлено на бабки.

— То есть?..

Ну, то есть все друг другу всё делают за деньги. Контрольные, экзамены, лабораторки…

— Ну?!.

— А что? Хорошее дело. Я в месяц тысячи две имею. В сезон, ну, то есть, когда экзамены, — до пяти. Один раз даже шесть триста слупила.

— Ты шутишь, Кристиночка!..

— А чего мне шутить… Это пусть Петросян шутит. За деньги. Объясняю. Основных коммерческих предметов — четыре: алгебра, русский, биология и английский. На других, конечно, тоже можно заработать. Но на этих всё конкретнее. По алгебре бывает: алгебраический диктант, самостоятельная, контрольная и экзамен. Так? Четыре позиции. Дальше. Можно кому-нибудь дать списать свой вариант. А можно — чужой. Чужой дороже. Это понятно. Всего — восемь позиций. Так?

— Так. Только я не понял, что за позиции…

— Вы, дядя Вова, у нас бы ходили в последних бомжовых тормозах … Извините, конечно…

— Да ладно уж…

— Как бы вам объяснить, чтоб вы поняли… Сейчас я вам все напишу. У вас бумаги нету?

Я обыскал весь номер, но бумаги не нашёл. Нашёл только папирус. «Книгу мёртвых». Кристиночка по-деловому взяла папирус:

— Я вам на папирусе напишу. Не бэ: четыре бакса — не бабки. Дарю.

И Кристиночка быстренько набросала на папирусе табличку. Вот такую:

	Свой вариант	Чужой вариант
Алгебраический диктант	15 р.	30 р.
самостоятельная	100 р.	200 р.
контрольная	150 р.	250 р.
экзамен	300 р.	500 р.

Египетский бог Анубис с папируса с интересом смотрел на «500 р.»

— Но это, — добавила Кристиночка, — расценки за тот год. В сентябре надо, конечно, цены поднять. Процентов на двадцать. Двоечники, конечно, будут сопротивляться. Драки там, «тёмные» будут устраивать. Это понятно. Они типа пенсионеров. Им льготы нужны. Права человека, блин… Но мы их сделаем. Старшеклассников-отличников попросим помочь. Нас ведь тоже надо понять: инфляция, рост цен на жвачку с чипсами… Вот. Потом есть ещё русский язык. Тут вариантов нет, а есть семь чистых позиций. Сейчас напишу…

И она написала:

Исправление орфографических ошибок	5 р.
Исправление пунктуационных ошибок	6 р.
Исправление речевых ошибок	10 р.
Диктант	50 р.
Сочинение	150 р.
Изложение	200 р.
Экзамен	300 р.

— С биологией, дядя Вова, ещё проще:

Лабораторная	100 р.
Самостоятельная (свой вариант)	50 р.
Самостоятельная (чужой вариант)	150 р.

— Ну, и английский:

Словарный диктант	20 р.
Контрольная (свой вариант)	100 р.
Контрольная (чужой вариант)	150 р.
Сочинение	100 р.
Экзамен	400 р.

Бог Осирис с папируса «Книга мёртвых» с подозрением косился на «150 р.» за «чужой вариант».

— Тебе, дядя Вова, пива из бара принести?

— А сколько это будет?..

— Да ладно, я так. Бонус. Как постоянному клиенту.