Расследование
Шрифт:
Сразу выяснилось, что худшие опасения не подтвердились. У меня по-прежнему были обе ноги. Одной я мог шевелить. Вторая была в гипсе и тихо побаливала. Вопли превратились в шепот. Я облегченно вздохнул.
– Что там со временем?
– Пять часов, милый.
– Где я?
– В послеоперационной палате, милый. А теперь снова надо поспать, и когда проснетесь, сразу почувствуете себя гораздо лучше.
Я так и сделал, и она оказалась права. Утром попозже пришел доктор. Уже другой. Постарше, покрупнее, но тоже с усталым лицом.
– Вам сильно повезло, – сказал он.
– Я понимаю.
– Сильнее, чем вы предполагаете.
– Что?
– Карбоксигемоглобин!
– Что-что?!
– Окись углерода, мой дорогой друг! Отравление окисью углерода. Этим все и объясняется.
– Да... но я считал, что от окиси углерода человек просто теряет сознание...
– Все зависит от количества. Если вы схватите сразу большую дозу, это действительно происходит – так бывает с шоферами, которые попадают в снежный занос и не выключают мотор. Другое дело – утечка, тогда окись углерода действует иначе, хотя в конечном счете приводит к тем же последствиям. Гемоглобин, который содержится в крови, поглощает окись углерода, проникающую в организм при дыхании. Если уровень окиси углерода в крови поднимается постепенно, симптомы тоже возникают постепенно. Они, кстати, очень обманчивы. Беда в том, что, когда люди начинают чувствовать в таких случаях сонливость, у них возникает соблазн закурить сигарету, чтобы отогнать сон, но табачный дым сам содержит большие количества окиси углерода, и, следовательно, сигарета может оказаться настоящим нокаутом... Кстати, вы не курите?
– Нет. – «Господи, а я-то жалел, что не курю!»
– То-то же. У вас в крови и без того высокая концентрация окиси углерода.
– Я провел в машине полчаса, а может, и минут сорок... Точно не скажу.
– Удивляться приходится, что вы сами остановили машину. Большинство кончает тем, что врезается в дерево.
– Я и сам чуть было не врезался. На повороте.
Он кивнул.
– А вы не почувствовали запах выхлопных газов?
– Нет. Я был слишком углублен в свои проблемы. Кроме того, моя печка иногда начинает благоухать. Так что я толком не обратил бы внимания на запах. – Я посмотрел на простыни, покрывавшие меня. – Ну и каков ущерб?
– Пока небольшой, – весело отозвался доктор. – Вам сильно повезло. У вас сразу несколько вывихов – бедро, колено, лодыжка. Никогда не встречал все три сразу. Очень любопытно! Мы с ними неплохо справились. Никаких трещин, переломов, разрывов сухожилий. Мы даже не думаем, что есть опасность хронического вывиха. Пара потянутых связок на колене, вот и все.
– Чудеса!
– Занятный случай. Уникальная авария. Отсутствие прямого удара. Мы думаем, возникло что-то вроде воздушной волны, которая и растянула вас немного. Как на дыбе. – Он усмехнулся. – Мы наложили гипс на колено и лодыжку, чтобы суставы встали на свои места, но через три-четыре недели можно его снять. И не надо допускать нагрузок на
– Это точно, – отозвался я.
Домой я вернулся во вторник днем на машине «Скорой помощи» с костылями и рекомендациями придерживаться горизонтального образа жизни.
Поппи по-прежнему хворала. Тони следовал за мной, медленно карабкавшимся наверх, извиняясь, что супруга не может взять меня к ним, поскольку от детей у нее и так голова идет кругом.
– Я прекрасно справлюсь сам.
Он проводил меня до моей спальни, где я прямо в одежде плюхнулся на постель, не снимая покрывала, и занял предписанное горизонтальное положение. Тони налил себе виски и освежился после моего многотрудного восхождения.
– Чего-нибудь хочешь? Сейчас принесу тебе поесть!
– Спасибо, – сказал я. – Принеси-ка лучше сюда телефон.
Он притащил аппарат и воткнул вилку в розетку у изголовья.
– Нормально?
– Полный порядок, – сказал я.
– Ну и прекрасно. – Он быстрым глотком прикончил виски и двинулся к дверям с поспешностью, говорившей о том, что он чем-то смущен.
– Что-нибудь не так? – спросил я.
Он дернулся:
– Нет, все отлично. Просто надо напоить детей чаем перед вечерней проминкой. Скоро увидимся, старина. – Он быстро улыбнулся и исчез.
Я только пожал плечами. Что было не так, я рано или поздно узнаю, если Тони, конечно, захочет рассказать.
Я взял телефон и позвонил в местный гараж. Трубку снял лучший механик.
– Мистер Хьюз... Я все уже знаю... Прекрасная была машина. – С полминуты он искренне соболезновал.
– Да, – сказал я. – Послушайте, Дерек, могут ли выхлопные газы попасть в салон через печку?
Он был оскорблен до глубины души.
– У меня нет. Что я, дела не знаю?
– Говорят, что я надышался окисью углерода, – пояснил я.
– Но только не через печку... Не могу понять, как это могло случиться... – Он замолчал, обдумывая мои слова. – Они принимают все меры предосторожности, чтобы такого не случилось. Еще когда проектируют машину. Выхлопные газы могут попасть в печку и оттуда в салон, только если в самой печке или дырка, или трещина, и в глушителе тоже, и оба отверстия как-то соединены – трубкой там... но вы уж мне поверьте, мистер Хьюз, с вашей машиной ничего подобного не было. Она содержалась в полном порядке.
– Печка иногда попахивает газом. Если вы помните, я несколько раз говорил об этом.
– Я тогда же проверил всю систему. Единственное, что могло быть, это выхлопные газы при торможении как-то вновь попали в машину – ну там через вентиляционное отверстие рядом с печкой.
– Не могли бы вы съездить взглянуть на мою машину. На то, что от нее осталось?
– Вообще-то и тут работы хватает, – с сомнением произнес он.
– В полиции мне назвали гараж, где она находится. Судя по всему, останки должны там храниться, пока на них не посмотрят люди из страховой компании. Но вы хорошо знаете машину. Вам будет нетрудно понять, что в ней изменилось с момента последнего осмотра. Может, все-таки съездите?