Расследованием установлено…
Шрифт:
Молодая жена спросила у приятелей мужа:
— Он, что, не умеет играть?
— Экстра-класс!
— Так почему он проигрывает?
— Потому что отыгрывается.
Вскоре после женитьбы Малышев перестал отыгрываться, потому что, как ни трудно ему было, бросил карточную игру. И вообще, кличка Распылитель держалась за ним лишь по старой памяти. А кличка — не фамилия, ее не переменишь. Он, может, и сам не заметил, как довольно безропотно стал другим. С женитьбой он приобрел лидера. А главное — у него появилась цель, ради которой можно было поступиться многим.
В жизни,
Для Малышевой все было проще. Ею владела, и безраздельно, одна страсть — деньги. В антиквариате она тоже знала толк — могла верно определить, что сколько стоит. По ее воле, например, Малышев расстался с дорогой ему коллекцией самоваров и начал собирать старинные русские табакерки, но главное — в союзе с Малышевой он принял решение покинуть родную страну. Малышева сумела подчинить его своей воле, убедить, что здесь даже миллион ни к чему. Для чего он? Чтобы пить коктейли в «Сайгоне», жить в вечном страхе, скрывать свои богатства от других? Настоящая жизнь там, за рубежом. Вот там нужен миллион!
Теперь все должно быть подчинено одной цели — как можно быстрее сколотить состояние — иконы, антикварные ценности, переправить их за рубеж и уехать самим. Поэтому не нужны, например, редкостные, но нетранспортабельные самовары, куда лучше миниатюрные табакерки, редкие иконы — все, что имеет цену там.
Малышевы упрямо, не меняя курса, шли к своей цели. Через некоего жителя Ленинграда Зингера организуется вызов Юрию Малышеву от «папы» из Израиля. Но отъезд к новоявленному «родителю» отложили — еще ничего не было переправлено за рубеж. К тому же появился еще один вариант для эмиграции из страны. Его опробовали на сестре Людмилы Малышевой.
В деле — цветной снимок, сделанный американским «поляроидом». Отличная камера — тут же выдает готовую цветную фотографию. На ней мило улыбающиеся дамы в вечерних туалетах и под стать им мужчины. Кто они, эти дамы и джентльмены, запечатленные на фоне непривычного интерьера американской фотокамерой? Где сделана эта, по всем приметам «заграничная», фотография? Нет, не за океаном, не в Западной Европе, а у нас дома, в банкетном зале гостиницы «Европейская». А кто эти дамы и джентльмены? Если слева направо, то на ней Людмила Малышева, ее муж Распылитель, сестра Нина. Мужчина с пышными черными усами, бережно обнимающий Нину за плечи, — только что обретенный ее дорогой муж. Накануне они зарегистрировали свой брак. На снимке эпизод свадьбы молодых супругов господина Бальсс из Западного Берлина и госпожи Нины Бальсс.
Свадьба была отпразднована
Господин Г. Бальсс, доктор медицины из Западного Берлина, роль жениха и мужа играл недолго — ровно столько, сколько понадобилось на получение визы его молодой жене и на процедуру развода в Западном Берлине. Супруги расстались без слез и упреков. Вполне довольные друг другом. Каждый получил свое.
Теперь там, на Западе, был свой человек, может, будущий участник предстоящих дел. Оставалось одно и самое главное: найти канал для контрабанды. Уже было что отправлять.
Восьмого июля 1978 года от причала Ленинградского торгового порта ушел к родным берегам американский сухогруз «Томас Джефферсон». Событие, столь незначительное, осталось незамеченным и никого в Ленинграде не заинтересовало. Никого, кроме супругов Малышевых. В огромном чреве океанского лайнера был где-то запрятан груз, принадлежавший им. Контрабандная посылка была небольшой и не очень ценной — всего на 10 тысяч долларов. Уплыли за океан несколько икон на дереве и бронза, серебряный ларчик и серебряный крест, ножницы с золотыми кольцами для пальцев, старинные табакерка, шкатулки, подписной этюд художника Яремича «Фонтанка» и еще несколько предметов антиквариата.
Каким образом они попали на американский лайнер? Доставить контрабанду в Америку взялся матрос с «Джефферсона» Бред Эдвардс. И конечно, не даром. В виде вознаграждения ему передали японский чайный сервиз и несколько антикварных безделушек. Первый контрабандный груз благополучно дошел до Америки, и письмо от Эдвардса, конечно, обрадовало Малышевых. Но они понимали, что это не тот канал, которым можно будет пользоваться надежно и регулярно. Кто знает, придет ли еще раз в Ленинград американский «Томас Джефферсон» и будет ли на его борту матрос Эдвардс? Надо было искать другой надежный канал.
Это было главной заботой Малышевой. Она становится частой гостьей Москвы. Одна поездка за другой, знакомства, встречи, и наконец, удача — Малышева попадает в дом на Рождественском бульваре. Обычный жилой московский дом, обычная квартира, в которой живут двое немолодых уже людей, некто Хмелева и ее муж, профессиональный фотограф. Но по субботам, а то и в будние вечера у дома № 5/7 на Рождественском бульваре можно было видеть автомобили с дипломатическими номерами. Среди завсегдатаев «салона» Хмелевой можно было встретить зарубежных дипломатов или их жен и самую разнообразную публику из местных. Приезжали сюда не ради застолья, хотя и без него не обходилось. «Салон» служил местом встреч, как правило, деловых.
Его хозяйка с пониманием отнеслась к Малышевой, они и сами с мужем собирались уехать из Москвы во Францию. Малышевой была обещана встреча с женой одного крупного иностранного дипломата, женщиной деловой, любительницей антиквариата.
Но встреча, на которую Малышева возлагала немалые надежды, была стремительно короткой и безрезультатной. Только успел хозяин представить иностранке гостью из Ленинграда, как та перешла к делу:
— О, какая у вас прелестная брошь! Мне нравится…