Расставание отменяется
Шрифт:
Оливия машинально потерла саднящую грудь, все так же глядя вдаль.
– Знаю. Подожди, я мигом обернусь.
– Не торопись, – укорила Бри. – Все идет отлично, а ты уже валишься с ног. Дам тебе знать, когда подойдем ближе.
– Я ненадолго. – Оливия нырнула в кубрик и растянулась на койке, хоть на минуточку. Какое счастье, что от этой постели не несет никакими мужскими ароматами.
Она почти не сомкнула глаз за эти трое суток, ведь вся ответственность за благополучный исход путешествия лежит на ее плечах. И без конца вспоминала
– Мама, – прошептала она. – Ты бы восхитилась нашими достижениями. – То, что на борту Джетт, – нежданный подарок судьбы.
Прошлым вечером, когда она пришла сменить его на вахте, он немного задержался, чтобы обсудить ее планы на финансовую поддержку фонда. И надежды на исход этого дела. Можно подумать, ему небезынтересно.
Оливия перекатилась на спину и посмотрела на верхнюю переборку всего в нескольких дюймах от ее носа. Она не из тех нуждающихся особ, которым непременно нужен мужчина для полноты жизни. Она прекрасно умеет справляться своими силами, так что спасибо, премного благодарна. Но если с умом, то можно и… Ее глаза постепенно закрылись, и мягкое покачивание яхты убаюкало мысли.
Когда она вновь открыла глаза, мерцание низко подвешенной «летучей мыши» подсвечивало деревянную обшивку сумрачной каюты. Она проспала дольше, чем намеревалась. Воздух пропитался странным запахом по-мужски острой смеси специй и перебивал тревожно-густой аромат уваренной тушенки.
– Проснулась, прелесть моя.
Последовало довольное рычание, она повернула голову на подушке и затаила дыхание. Он был великолепен. Голый по пояс, темные бриджи приспущены на худощавых бедрах, перехвачены куском веревки. Лезвие абордажной сабли сверкает у мускулистой ноги.
– Джетт?
Он широко улыбнулся. Как моряк. Грешник. Эта улыбка привела ее бедра в желеобразное состояние, и женская плоть взалкала.
Свет фонаря золотил его смуглую кожу, пурпурные ломаные тени подчеркивали контрастный рельеф его груди и гранитный утес челюсти. Оливия, словно вчуже, глянула на себя, в тонкой на просвет белой сорочке, столь же легкой, сколь безыскусной… Интересно, где ее такелажное исподнее?
Ее руки, скрещенные в запястьях, перехвачены шелковыми стрингами и заведены за голову на подушке, так что груди парусами выпирают прямо на него, как у продажной девки. Ноги раскинуты в стороны, щиколотки привязаны тем же шелковым шнуром к столбикам кровати.
– Капитан Джетт Блек к вашим услугам. – Его реплика дышала надменностью, подкрепленной виски. Имя преотлично характеризует внешность и душу, разве не так?
Черные как смоль глаза дерзко пролетают над ее лицом и впиваются в напрягшиеся соски, живот, ниже, обжигающе тугие круги канатных бухт расползаются по коже.
Она извивается на постели, шершавые простыни раздражают сверхчувствительную плоть.
– Но вы же пират.
– Я ваша фантазия.
– Нет!
Однако ее дыхание учащается, когда бугристая ладонь вплывает в пространство между ляжек и сдвигает подол сорочки над коленями. Еще выше.
– Мне не нужен мужчина для жизни.
– Явился доказать вам обратное. Вы уступите мне. Более того, сделаете это добровольно.
Ее голова бьется о подушку.
– Я никогда не сдаюсь.
Он склоняет голову и целует ее грудь через тонкое полотно, пылкий акварельный декаданс его уст заставляет ее выгнуться и вскрикнуть.
Она потеряла способность мыслить. Когда эти пальцы скользят по влажной плоти, вторгаются вглубь, медленно выныривают затем, чтобы снова втолкнуться внутрь, еще и еще, одурманивая несказанными восторгами, невообразимым наслаждением.
– Ты хочешь меня, – шепчет он, хрипло дыша над ее ухом. Его ладонь горяча и тверда, божественна.
– Нет!
Он склонился еще ниже, мужественная плоть скользит по ней. Щетина скребет по нежной коже, он догадливо нежно ласкает языком царапины. Она, беспомощная, уже на грани, смотрит в изножье кровати и видит его глаза. Понимает, что он собирается сейчас сделать. Он усмехается и склоняет голову.
– Да, – стонет она, запрокидывает голову на подушку и отдается на волю славной волны. Радостная капитуляция. – Да!
– Вы так же нуждаетесь, как и все остальные. – Он соскальзывает с ложа, встает и победно кривит пиратский рот. – Отдыхайте побольше.
Она моргнула и открыла глаза. На нее смотрит Джетт, в руках кружка, над которой вьется пар.
– Так я и думал.
Она съежилась под его испытующим взглядом, нижняя половина тела подрагивала от неудовлетворенного желания.
– Что?
– Сказал, что вам нужен полноценный отдых.
Она вскинула руки, чтобы подтянуть к подбородку легкое одеяло. Успело сползти, пока она спала.
– Нет, я хотела спросить, что вы здесь делаете? – Она уповала на то, что во сне не стенала и не выкрикивала или хуже того.
– Жду, пока вы проснетесь. – Он поднял кружку. – Подумал, может, вам нужно выпить чашечку зеленого чая. Ведь так и не выспались толком за весь путь.
– Мне ничего не нужно от вас. – Она пыталась сесть на койке, придерживая одеяло и сверля его свирепым взглядом, в надежде, что он догадается вовремя смыться. Как она могла грезить о нем, мечтая, чтобы рядом оказалась ее мать? Подумать только! Ей приснилась вовсе не мама. Она устыдилась и покраснела.
– Не с той ноги, видно. – Его плечи приподнялись и подобрались, большие пальцы потирали стенку кружки. – Первый признак того, что вы не получили свою дозу. Сна, – добавил он для ясности, глаза его засмеялись.
– У вас нет другого дела? А как же вахта? Разве акулы не ждут вашего выхода?
– Я легок на крыло, как птичка. Кстати, вы проспали того альбатроса, которого мы засекли справа по борту минут тридцать назад.
– Тридцать минут назад? – Она свесила ноги с койки.
– Это сулит нам удачу, верно?