Расстрельная сага
Шрифт:
Райкель спросил:
— Что, вот так сразу, без адаптации и отдыха?
Шаламеев сблизился с латышом вплотную:
— А ты со своими дружками на курорт приехал?
— Нет! Но группе отдых необходим, и я буду настаивать, чтобы его предоставили в том объеме, который требуется для приведения бойцов в нормальную физическую форму.
Бывший капитан переспросил:
— Настаивать?
И тут же неожиданно сменил тон:
— Хотя ты, Райкель, прав! Командир обязан заботиться о своих подчиненных. Будет вам отдых. А теперь к действию. Я пошел!
Шаламеев
— Давай, Степа, в Хвосту! Не торопясь, время у нас есть.
«Газель» плавно тронулась с привокзальной площади в сторону улицы, ведущей к проспекту, тянущемуся через весь город до самого его центра.
Шаламеев обернулся к наемникам:
— Давайте знакомиться ближе. Я хотел бы знать, кто из вас вышел на работу впервые?
Ответил Райкель:
— Новобранцев в группе нет. Все имеют боевой опыт.
— И где же он накоплен, этот боевой опыт?
— Вас не знакомили с нашими досье?
Бывший капитан сощурил глаза:
— Райкель! Мне очень не нравится, что ты пытаешься отвечать на вопросы своими вопросами. Очень не нравится. И будь любезен не делать больше этого.
Командир боевой группы ответил:
— О'кей, шеф! Я понял вас! Отвечаю на поставленный вопрос. Боевой опыт группа получила в Чечне, действуя в составе различных отрядов исламистов. У каждого из бойцов по три длительные командировки на Кавказ. У меня таких командировок пять. Правда, одна из них — Таджикистан, вторая — Приднестровье.
Шаламеев удовлетворенно кивнул головой:
— Хорошо! Но хочу заметить: Переславльская область не Кавказ. Здесь иные условия.
— Это нам знакомо. Географию когда-то учили в школе.
— И это хорошо. Еще вопрос: документы при вас настоящие, на те имена, что вы назвали, или «липа»?
— Настоящие.
— С ними после нас и в Чечню двинетесь?
— А вот это, шеф, как мне кажется, уже вне вашей компетенции. Я имею в виду, куда и как мы направимся после работы на господина Штерна.
Шаламеев согласился:
— Ты прав.
И отвернулся. Далее до конечного пункта ехали молча.
Латыши оказались дисциплинированными бойцами, между собой не разговаривали, ничего не просили, в окна не выглядывали. Просто сидели и смотрели перед собой, совершенно безразличные ко всему. В том числе и к короткой беседе своего командира с русским начальником. Данное обстоятельство понравилось бывшему капитану, хотя и объяснялось довольно просто. Наемник — солдат, воюющий за деньги. Для него не существует ни морали, ни понятия милосердия или жалости. Он выходит на тропу войны вне зависимости от того, что ему придется делать. Воевать с вооруженным неприятелем или расстреливать женщин, стариков, детей. И первое, и второе он сделает безо всяких эмоций. Для него главное — деньги, которые получит за свою «работу».
Шаламеев на собственной шкуре испытал, что означает быть наемником, поэтому понимал этих молодых, безразличных ко всему до начала «работы», возможно, уже обреченных на смерть парней! И в группе Райкеля он видел профессионалов. Составив собственное мнение о «гостях», бывший капитан на время потерял к ним интерес. Он устроился поудобнее на переднем сиденье и закурил.
В 10.15 «Газель» сошла с шоссе на грунтовую дорогу, уходящую к деревне Хвоста, что расположилась на берегу заболоченного лесного озера. Остановилась возле усадьбы на самой околице. Высокий песчаный холм закрывал дом усадьбы от остальных, в основном брошенных и полуразрушенных зданий селения.
Шаламеев вышел из «Газели», прошел через калитку во двор, вошел в открытую дверь крепкого и большого бревенчатого дома с мансардой, имеющей отдельный тыловой вход в виде уличной лестницы. Впрочем, этот вход от центральных ворот виден не был.
В сенях Шаламеева встретил Шорин:
— Привет, Виктор!
— Привет!
— Доставил «гостей»?
— Доставил!
— И как они тебе?
— Нормально. Типичные наемники средней руки, кроме, пожалуй, старшего. Тот классом повыше, да и поопытнее своих подчиненных. Хотя так оно и должно быть.
Шорин кивнул:
— Добро! Давай размещай наемников в гостевых комнатах. После завтрака до 14.30 пусть латыши отдохнут. Могут принять душ, баки в сарае наполнены. Проинструктируй ребятишек, чтобы из дома на улицу нос не казали. В общем, организуй здесь все с Курком, а в 14.50 собери их в гостиной. Я к Штерну. В 15.00 будем здесь. Дальше — что решит генерал. Понял, Витя?
— Понял!
— Ну и хорошо. Работай. «Газель» в гараж. Она вряд ли теперь в ближайшие дни понадобится.
— Сделаю! Езжай. Жду вас с генералом в 15.00.
Шорин вышел через тыловую дверь сеней, прошел садом до второй задней калитки забора, за которой на проселочной дороге, уходящей в лес, его ждал джип «Тойота».
9.00 того же дня. Квартира Екатерины Уманской
Сергей проснулся от звонка будильника сотового телефона, который завел ранним утром, ложась спать. Проснулся и протянул руку обнять Катю. Но никого не обнаружил. Женщины в спальне не было. Не услышал майор никакого шума ни из зала, ни из кухни. И в ванной ни звука. А ведь у Екатерины сегодня выходной. И после вчерашнего бурно проведенного вечера она, по идее, должна бы находиться в постели. Странно!
Солоухов рывком бросил тело с кровати на пол и начал быстро отжиматься. Отжавшись легко сорок раз, поднялся, принялся делать общефизические упражнения. Перейдя на отработку ударов по невидимому противнику, вышел в гостиную. Прекратил размахивать руками, увидев на журнальном столике записку.
«Сережа! Извини, но меня вновь вызвали в больницу. Раньше пяти часов вернусь вряд ли. Так что ты уж до вечера как-нибудь без меня. Завтрак в холодильнике, ключи знаешь где. Будет желание, звони на мобильный! Хотя, если операция, ответить не смогу. Встречать не надо. Целую. Катя.