Рассвет на закате
Шрифт:
Элинор только улыбнулась.
— Мистера и миссис Смит интересует этот старинный гарнитур.
— Ах вот как? Их цена больше моей?
Отлично. Вот ведь хитрец Тони, знает обходные пути. Ему нужны эти стулья точно так же, как ей — бубонная чума, но именно эта часть информации и была скрыта от Смитов. Она повернулась к ним с улыбкой:
— Я не знаю.
Мистер Смит торопливо сказал:
— Думаем, что да. Пойдем, дорогая, другие стулья уже принесли.
Тони посторонился, пропуская их вперед, и хитро улыбнулся Элинор.
— Вы
— Вы их знаете?
— Я знаю папу. Просто куча баксов. — Тони все еще говорил тихо. — Как у вас дела с ковбоем на тракторе?
— Сама не знаю. — Это была истинная правда. — Как только у меня будет возможность, я позвоню Мэтту и мы назначим время встречи.
— Боитесь?
Очень или не слишком? Элинор выбрала золотую середину:
— Слегка.
— Помочь?
— Каким образом? Вы задушите его собственными руками?
— Неплохой способ. Но нет. Позвольте мне купить этот магазин, а вы будете вести дела. Если, конечно, он продаст.
Ну, вот оно — решение. Но почему она разозлилась?
Элинор знала, почему. Во влажных черных глазах Тони застыло властное выражение, а его рука обхватила ее плечи. Вот легкий выход из положения. Пусть Тони владеет всем: магазином и ей самой. Так и должно быть. Что она может сама? У нее ничего нет, кроме машины десятилетней давности. Ничего.
Опыт, который она переняла от Джулии, ничего не означал для Тони, — он может нанять дюжину людей с опытом. По сути она не вождь, а простой индеец. Но если магазин достанется ему, то где гарантии, что она останется здесь, когда Энтони устанет от их сделки или устанет от ее присутствия? И ее жизнь снова покатится под откос…
Нет, ей нужно сыграть по-умному и получить законные гарантии. Вот оно, решение. Вот чего ей нужно добиться.
Внезапно она поймала взгляд Бентона Бонфорда. Он возвышался в другом конце магазина рядом со Смитами и смотрел в ее сторону. Бентон смотрел на нее чуть насмешливо, но испытующе и с любопытством, а его густые брови нахмурились.
Затем Элинор поняла, как она сейчас выглядит со стороны, рядом с элегантным сицилийцем, стоя вплотную к нему: их лица сблизились, а на ее плече собственнически покоилась его рука. И эта рука обхватила ее крепче. Уголком глаза Тони тоже подметил взгляд племянника, и его рука крепче обхватила плечо Элинор.
В этот момент Элинор возненавидела себя, но тем не менее намеренно попыталась сыграть на два фронта. Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала Тони в щеку, высвободилась из его полуобъятий и направилась к Бонфорду. Обернувшись через плечо, она сказала:
— Может, и стоит поразмыслить об этом.
Тони дураком не был. Даже не видя его, она знала, что в его глазах промелькнула злобная искорка. За ней он не пошел. И сказал:
— Я не буду ждать вечно.
Ну конечно. Люди, подобные Тони Мондейну, никогда не ждут. Им это не требуется. Ведь они — мужчины.
«Будь они прокляты!» — мысленно пожелала Элинор и одарила Бентона Бонфорда невинной ослепительной улыбкой.
Он отступил назад, прислонился к буфету, скрестив на груди руки, в то время как чета Смитов продолжала свой кропотливый осмотр.
Никем не замеченный, Томасин крался, словно полосатая тень, вдоль стены. Но его цель постоянно находилась в движении, хотя соблазнительные розовые комочки уже были в пределах досягаемости его лапок. Если бы они замерли хоть на секунду…
Они это сделали.
К несчастью, может быть из-за приключений прошлой ночи, Томасин слегка промахнулся. Он зацепил не только вожделенный розовый шарик, но и ногу миссис Смит. Та взвизгнула. И схватилась за ногу. Кот смылся, словно полосатый призрак. Она подпрыгнула и обернулась, и тут ей на глаза попался белтеровский гарнитур.
Так что все произошло по вине Томасина.
Она перестала подпрыгивать и сказала:
— Калдер, вот о чем я тебе говорила. Как же фамилия человека? Гарнитур из четырех предметов. Я хочу его. Я должна его иметь. Нет, нет, я в порядке. Я должна на что-то облокотиться. Не имеет значения. — Она повернулась к Элинор: — Сколько стоит?
Сердце Элинор сжалось в маленький холодный комочек. Только не белтеровский гарнитур, только не этой расфуфыренной нелепой даме с глазками-буравчиками. Она с отчаянием подумала: «Джулия, Джулия, что бы ты сказала в этом случае?»
Но слов не было. Она пробормотала:
— Это не продается.
— Нелепость какая-то. Ведь это выставлено. Это ведь магазин, не так ли? Эй вы, вы, в голубой рубашке, сколько это стоит?
Бентон спокойно ответил:
— Миссис Райт вам уже все сказала.
Она подкатилась к Тони:
— Мистер Мондейн, помогите мне.
Тони пожал плечами:
— Леди сказала вам, что это не продается.
— Нелепость. Все это нелепость. Калдер, помоги мне. Ты же знаешь, что у меня есть деньги ко дню рождения папы. Если вы думаете, что я буду торговаться, миссис Райт, то вы абсолютно неправы. Торговаться я не собираюсь.
Элинор глубоко вздохнула и заставила свой голос звучать спокойно:
— Нет, миссис Смит. — С таким же успехом она могла бы сказать правду — эта женщина все равно не поверила бы. — Вы обнаружили единственную вещь в магазине, которая дорога нам как память. Поэтому она не продается. Если мы решим продать ее, то у вас есть шанс стать первыми кандидатами на нее.
— Но…
Рука Калдера Смита довольно крепко сжала руку супруги, и его голос перекрыл ее кудахтанье:
— Достаточно. Вполне достаточно, Эмили. Ты будешь брать эти стулья?
— Я не знаю. Я не знаю. — Она все еще не могла отвести глаз от белтеровского гарнитура. Затем внезапно она огрызнулась: — Нет. Я думаю, что их должна посмотреть мама.
В глазах ее мужа мелькнуло виноватое выражение, но его голос не смягчился:
— Прекрасно. Прошу прощения за то, что доставили вам столько хлопот. Что ж, пойдем. Давай, Эмили.