Рассвет над Майдманом
Шрифт:
Монах сделал большой глоток из тяжелого бокала и улыбнулся.
— Главное, отсортировать полученные сейчас козыри и увязать их в одно целое с уже существующим раскладом. Думаю, наш милый любитель горячих утренних ванн будет очень недоволен моими новыми знаниями. А я постараюсь, чтобы враги нашего любимчика получили возможность покрепче вцепиться ему в глотку. Кто там у нас эти дни точит зубы на мальчика? Стерегущий ночные туфли и подающий первый утренний кальян, если не ошибаюсь? Милые ребята, старая ядовитая гвардия. Пора подновить их клыки…
И тайный комбинатор откинулся в кресле,
Фрайм осторожно снял нагар со свечи, вернулся за стол и склонился над недописанным письмом.
«…Хочу так же пересказать тебе, Мим, один очень забавный слух. Помнишь сообщение из Пяти Сестер о гибели нашего подопечного? Там стряслась какая-то очень странная история с его убийством. Налетчики пытались обшарить подземные склады, в итоге несколько трупов оставили в подвалах, заодно и безглазого бедолагу утопили в болоте у стен замка. Я не пожалел золотых и оплатил услуги местной воровской Гильдии, чтобы они навели справки. Ребятишки пошуровали в Полане и подтвердили смерть несостоявшегося претендента в Хранители. Я наконец-то вздохнул с облегчением, что закрыта эта неприятная страница в моей жизни.
А сегодня утром мне принесли бумагу, в которой Гильдия извиняется за неточную информацию. Оказывается, Глэд выжил и теперь скрывается в припортовых катакомбах. Местное отребье называет его безумным слепцом. Его периодически видят члены разных воровских шаек рядом с рынками. Безглазый потерял память, подторговывает крысиным мясом и режет глотки любому, кто пытается его хоть как-то обидеть. Я буду ждать твоего решения, что нам делать с этой нежданно воскресшей проблемой. Люди Гильдии готовы его окончательно успокоить за два десятка золотых. Стоит ли нам тратить сейчас эти немалые деньги или подождать дальнейшего развития событий?
Отправляю письмо с верным человеком и надеюсь на скорый ответ…»
Наемник откинулся на спинку высокого кресла и задумчиво забарабанил по столешнице. Дней пять в один конец, столько же обратно — в конце следующей недели можно ждать результат. Времени хватит подготовиться в дорогу, если вдруг компаньон решит форсировать события и даст задание лично разобраться с вернувшейся тенью прошлого.
Шип мрачно разглядывал через полуприкрытое окно родовой хижины хвост толпы, которая запрудила центральную площадь поселка. Уже третий час его соплеменники шумели, спорили и выясняли отношения. До драк дело пока дошло, но, судя по накалу страстей, к позднему вечеру следовало ждать знатную потасовку.
— Не маячь, — мягко произнес за спиной старший брат Туманный Ветер. Шип послушно скользнул к нему и застыл рядом. Три году тому назад Ветер не смог удержать удачу за острый гребень, и речной крокодил лишил наследника отцовского копья обоих ног. С тех пор Туманный Ветер большую часть времени проводил дома, изредка выбираясь на улицу под навес. Прекрасный охотник в прошлом, заслуживший бесшумными манерами двигаться второе взрослое имя, Ветер теперь зарабатывал на жизнь изготовлением
— Они будут галдеть до поздней ночи, но Совет уже все решил. Никто из торгашей не хочет помогать оркам. Времена изменились.
— Безумцы. Люди втопчут мохнатый народ в степную пыль, а потом примутся за нас. Останутся лишь зажравшиеся старейшины и кучка послушных рабов.
— Может быть. Но наш род обладает правом иметь личное мнение на это счет. Отец просил тебя придержать дома: незачем тебе глаза старейшинам мозолить. Они еще не забыли, как ты подбросил тростниковых вонючек в хвалебную похлебку, которую готовили на празднование весенних всходов. Совет потом за два дня загадил всю округу.
Шип памятливо поежился. Отец после этой проделки показательно выпорол его. Правда, дома добавил, что плети достались не за проказу, а за неумение спрятать следы. Но в любом случае, инцидент не добавил любви к зажравшимся старцам, которые с каждым днем все нахальнее гребли под себя общинное имущество.
— Надо было молодых поднять, пусть Три Креста или Кошель в глаза племени посмотрят! Когда их близкие в один голос скажут, что не дело бросать добрых соседей перед лицом спесивых людишек! Если племя решит оказать помощь, лизоблюдам в Совете придется заткнуться!
— К сожалению, они скорее заткнут тебя…
Братья оглянулись на стоящего у входа отца.
Болотный Плющ разменял уже вторую сотню лет, что совсем немало для хвостатого народа. Его белесую шкуру покрывали многочисленные шрамы, а из украшений он предпочитал носить лишь потертую оплавленную подкову, которая досталась ему еще во времена наемничества.
— Я отдал дань уважения гостям. Больше в моем присутствии нет необходимости.
— Речной народ оставит степных братьев умирать в одиночку?
— Твоего брата назвали Соленым Языком за умение пускать словесных жуков под шкуру, но даже он не говорит так открыто, что думает. Твои открытые мысли — твой путь к поражению. Не дай врагам узнать, что ты хочешь сделать, сын мой, и ты сможешь накормить будущее потомство их печенью.
Болотный Плющ тяжело сел по другую сторону от старшего сына. Глянул на малышню, возившуюся в углу хижины и коротким жестом отправил их на улицу. Подождал, пока малыши за стенкой проверили все вокруг и снова завозились в пыли: радостные и беззаботные снаружи, а на самом деле настороженные и готовые подать знак о любом постороннем.
— Я скорблю о тех временах, когда моему старшему сыну пришлось сложить копье к ногам следующего в роду. — Плющ мрачно смотрел на сыновей. — Если бы этого не случилось, Соленый Язык повел молодняк на помощь соседу и присмотрел в бою за младшим. Но боги не принимают наши надежды в расчет и плетут нити судеб по своему усмотрению. Туманный Ветер будет и дальше заниматься оружием, Соленый Язык заботиться о нашем пропитании и прикрывать мою спину в бою, если станет совсем худо. А ты, моя младшая надежда, пойдешь на помощь соседям под предводительством другого рода.