Рассвет над волнами (сборник)
Шрифт:
Однако произведение запаздывало с появлением на свет, а Нуку не выказывал по этому поводу нетерпения. И вот теперь его мечта, владевшая им все эти долгие годы, близка к осуществлению. Вскоре он переберется на корабль и станет тем, кем хотел стать, — морским офицером!
У Амалии еще звенел в ушах его триумфальный возглас: «…Меня переводят на корабль, понимаешь? Пришел приказ! Победа! Победа!» Но его победа таила угрозу для Амалии. Что-то шевельнулось у нее в душе, будто легкое дуновение ветра коснулось неподвижного воздуха их супружеской жизни. Как бы то ни было, а по вечерам Нуку бывал дома. Вместе они сидели у телевизора, вместе читали книги. Летом выходили из дому немного чаще — иногда в театр, иногда на рынок. Соседки ей завидовали: «Хорошо тебе, ты бываешь в театре, а я не могу сходить —
Нуку уже, наверное, на пути к дому — торопится еще раз рассказать о своей победе и отпраздновать ее заодно с годовщиной свадьбы.
Амалия представила, как он спешит домой, как, счастливый, распахивает дверь, как с порога произносит традиционное: «Ты еще не готова?» Она улыбнулась про себя — это была его обычная фраза, когда они собирались куда-нибудь, — и тут же спохватилась. Полчаса, которые дал ей на сборы Нуку, были на исходе. Однако молодая женщина решила еще минуту-другую побыть во власти собственного воображения. «Ты еще не готова?» — казалось, она уже слышит эту фразу наяву. Когда Амалия училась в институте, они выезжали в учебный лагерь для занятий по военной подготовке. Командиром у них там была женщина, лейтенант, которая очень часто задавала этот же вопрос. «Видимо, эти слова нравятся всем лейтенантам», — мысленно усмехнулась Амалия, представив, как капризно скажет мужу: «От тебя несет казенщиной. Подожди минутку, я никак не могу управиться с тушью для ресниц. Еще один, последний штрих…» А Нуку посмеется над ее мучениями и скажет: «Разве для такой красоты нужно еще какое-то оформление? А может, ты испытываешь на себе свои способности художника?»
Амалия стала торопливо причесываться, забыв о Венере Милосской, — Нуку терпеть не мог опозданий. Потом она вернулась в комнату, поправила декоративную подушку, передвинула телефонный аппарат поближе к глазу стилизованной птицы, подобрала с ковра красную нитку, подержала в раздумье книгу, так и оставшуюся раскрытой на сорок седьмой странице, — книги, подобные этой, обычно долго остаются раскрытыми на сорок седьмой или какой-либо другой странице.
Амалия решила было положить книгу на диван раскрытой, обложкой вверх, но передумала. Ей показалось, что это будет выглядеть слишком нарочито. Читать в такой день — значит, дать понять, что потеряна всякая надежда отметить семейный юбилей, и она благоразумно закрыла книгу, использовав вместо закладки поднятую с ковра красную нитку. Затем снова вернулась к зеркалу. «Если бы Нуку задержался на пару минут, я бы успела докрасить ресницы», — подумала Амалия и в этот момент услышала щелканье дверного замка.
— Ты еще не готова? — с порога вместо приветствия спросил Нуку.
Глава 2
Корабль есть корабль — объект, сумма объектов, рабочее место. И все же Нуку охватило чувство, похожее на то, которое испытываешь, когда поезд мчит тебя к дорогим сердцу местам. Однажды он уже испытал нечто подобное, когда впервые вышел в море, будучи курсантом. Небо тогда было голубое-голубое, а весь горизонт усыпан силуэтами кораблей. Вот портовый кран медленно поднял грузовой автомобиль и плавно перенес его на палубу ржавого грузового суденышка. Опершись о поручни, на пакетботе стояли два молодых брюнета с обнаженными торсами. Засмотревшись на суда, один из курсантов споткнулся.
— Смотри, куда идешь! — одернул зазевавшегося бесстрастный голос командира взвода.
И вот их взорам открылся во всем своем великолепии военный учебный корабль, сверкающий, выглядевший совсем иначе, чем грузовые суда, стоявшие на разгрузке у пирса. Он был голубовато-серого цвета. Эти орудия, морская форма помогали каждому моряку ощутить в себе личность и как бы выделяли их из среды других людей. У Нуку тогда, как сейчас, от радости перехватило дыхание — сбывалась мечта, которую он лелеял долгие годы.
Нуку остановился, чтобы перевести дух. У бетонного пирса застыл «морской охотник», «МО-7». Это был его корабль. Солнечные лучи играли на куполе сферической антенны, напоминавшем астрономическую обсерваторию. Возле антенны, которой проектировщик придал изысканную форму, мастерил что-то человек в комбинезоне. А вон и высокий капитанский мостик. Сколько раз Нуку
Нуку стоял на повороте шоссе и думал, что с сегодняшнего дня это его корабль. Там и исполнится его мечта. Сделав еще несколько шагов, он поравнялся с контрольно-пропускным пунктом, возле белой стены которого стоял капитан второго ранга Якоб. Безусловно, он оказался здесь не случайно — ждал Нуку, чтобы рассеять сомнения вновь прибывшего офицера. И это несмотря на то, что они были знакомы, а вчера, во второй половине дня, Нуку был представлен контр-адмиралу. Нуку показалось это излишним.
— Плавать будешь с ветераном бригады. Человек он опытный, двадцать лет на флоте и в профессию свою влюблен, — сказал ему контр-адмирал. — У него есть чему поучиться. Но это не исключает инициативы, — добавил он с улыбкой. — Мы за новые идеи, современные методы подготовки. Ждем от тебя многого. Ты офицер молодой, перспективный. Я с удовольствием подписал приказ о твоем назначении помощником командира «МО-7». Завтра будешь представлен команде корабля. Капитан второго ранга Якоб знает о твоем назначении. Конечно, представить тебя должен был бы кто-нибудь из штаба, но у нас завтра важное совещание, и я поручил сделать это командиру корабля.
Капитан второго ранга Якоб… Тогда, в кабинете контр-адмирала, Нуку подумал, что если бы у него спросили, где бы он хотел служить, то он непременно сказал бы: «У Якоба». Нуку знал его с тех пор, как прибыл в отделение технического обеспечения, и всегда восхищался выдержкой и мужеством Якоба.
Нуку глубоко вздохнул и еще раз взглянул на плотного офицера, ожидавшего его у похожего на куб строения. Заметив его, Якоб издали улыбнулся. Нуку давно знал эту улыбку — улыбку открытого, умеющего владеть собой, уравновешенного человека. Капитан второго ранга Якоб после подписи квитанций в отделении технического обеспечения всегда откидывался на спинку кресла, располагаясь поудобнее, по-хозяйски. Он никогда не торопился, даже если на электрокаре ждали ящики со снарядами. Казалось, он никогда не думал о времени. Якоб был само олицетворение спокойствия.
До шлагбаума контрольно-пропускного пункта, охраняемого статным матросом в белых перчатках, оставалось несколько метров. Нуку прошел их с таким чувством, какое испытывает человек, которому предстоит встретиться с кем-то из знакомых на длинной пустынной улице: слишком далеко, чтоб приветствовать вслух, поскольку тебя могут не услышать, и в то же время слишком близко, чтобы игнорировать его присутствие. Как показалось Нуку, Якоб не проявлял в этот момент никакого волнения — он просто стоял и ждал. Летняя рубашка смотрелась на нем тесной из-за атлетического телосложения. У него были прямые сильные плечи, но вся фигура была лишена округлостей, которых боятся хорошо сложенные мужчины после сорока лет. Волевой подбородок, лицо загорелое до густых бровей и чуть выше, до той отметки, где лоб у военных прикрывает обычно козырек фуражки. Маленький нос, как и выбивающиеся из-под фуражки вьющиеся черные волосы, придавал облику капитана второго ранга особую привлекательность. Он носил старомодный портфель из свиной кожи, набитый до того туго, что для другого он мог оказаться непосильной ношей. Однако капитан второго ранга Якоб легко перебросил его из правой руки в левую, чтобы ответить на приветствие проходившего мимо офицера. Даже этот обычный жест выдавал его спокойную скрытую силу.
Нуку замедлил шаг, пользуясь тем, что Якоб отвернулся, чтобы обменяться фразой с офицером. «Держись, дружище, — сказал он себе. — Надо выглядеть победителем, а не взволнованным мальчишкой. Что может быть там, на корабле, тебе неизвестно? Ты учился в Морском институте, проходил практику на корабле, работал, правда, на берегу». И все-таки волнение не покидало его, несмотря на то что разум приказывал сохранять спокойствие. Бывают в жизни минуты, когда сердце не подчиняется приказам. Итак, вперед без страха и сомнений, и даже если немножко страшно, не останавливайся!