Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]
Шрифт:
Атрет долго смотрел на Халева.
Как же это Бог может обладать такой силой и в то же время допустить, чтобы Его Сын… Его Сын умер от рук врагов? В чем сила такого поступка?
Атрет снова всмотрелся в лицо Рицпы и сжал кулаки. Ему захотелось разбудить ее… но что дальше? Признаться ей в своих сомнениях, в своем непонимании, в своем интересе к ее несчастному Богу? Признаться в своей тоске, которая гложет его изнутри, сказать, как больно ему каждый раз, когда он видит покой и мир, который познали Рицпа и Феофил?
Глупец. Глупец!
Но он еще долго сидел и смотрел, как она спит. Он изучил каждую линию ее лица и тела. Возможно ли, чтобы женщина с каждым днем становилась все прекраснее? Атрет растянулся на земле и долго смотрел на звездное темно–синее небо.
Он закрыл глаза и заставил себя заснуть. Но даже во сне в нем эхом отдавались ее слова.
«Как бы ты ни хотел уберечь свое сердце, делать это уже поздно».
24
Они прошли через древний этрусский город Тарквиния, с его богато украшенными захоронениями, потом направились в Орбетелло, что у подножия горы Аргентария. Перейдя по мосту через реку Альбенья, они продолжили путь на север, к реке Умбро и городу Гроссето. Они проходили не более двенадцати миль в день, потому что на большее у Рицпы просто не хватало сил.
Становилась все более холодно и сыро.
— Примерно через час доберемся до Гроссето, — сказал Феофил, когда мимо них в южном направлении проследовала рота воинов.
Рицпа посмотрела на дорогу. Она ничего не сказала, но Атрет видел, что она очень устала. Тучи, сгустившись, разразились проливным дождем. И уже задолго до того, как перед ними показались окраины города, Рицпа вся вымокла, полы ее туники были грязными.
— Сюда, — сказал Феофил, ведя их по улицам города, мимо рынка, где торговцы бойко продолжали торговать самыми разными товарами, укрываясь под своими навесами.
По мере того как все больше воинов попадалось им на улицах, Атрет становился все напряженнее.
— Ты куда нас ведешь?
— Возле гарнизона я знаю одну гостиницу, — ответил Феофил. — Последний раз я проходил через этот город десять лет назад, но гостиница стоит на прежнем месте, там можно будет хорошо поесть и отдохнуть.
Хозяевами гостиницы были несколько отставных римских офицеров, и с того времени, когда Феофил был здесь последний раз, гостиница разрослась. Плата за ночлег в ней тоже стала выше, но Феофил не пожалел средств, лишь бы Рицпа с ребенком могли укрыться от холодного дождя.
В гостиничном дворе Атрет чувствовал себя явно неуютно. Здесь было полно легионеров, которые входили и выходили из гостиницы. Многие были с женщинами легкого поведения.
Халев заволновался, когда один молодой воин проходил мимо него с какой–то женщиной. Увидев ребенка, легионер улыбнулся и протянул руку, чтобы потрепать его по щеке.
— Не очень–то подходящее время для путешествий, малыш, — сказал он. И тут же умолк, встретив взгляд Рицпы. Молодой человек удивленно приподнял брови. Моя госпожа, —
Атрет выступил вперед и откинул с головы капюшон.
— Иди своей дорогой.
Спутница воина уставилась на Атрета, раскрыв рот. Она смотрела на него с нескрываемым восхищением. Она улыбнулась ему, ее глаза сияли.
Воин с недовольным видом выпрямился, оскорбленный тем, что им смеет командовать невоенный человек. Однако габариты, вес и угрожающий холодный взгляд Атрета говорили сами за себя.
Атрет взял Рицпу за руку. Больше он ничего не сказал, но сказанное им прозвучало вполне ясно. Воин оказался благоразумным. Он взял свою спутницу за руку и направился с ней к выходу. Когда они уходили, женщина что–то прошептала ему на ухо. Потом эта пара присоединилась к своей компании. Когда они разговорились между собой, два других человека оглянулись на Атрета.
— Он не хотел сделать ничего плохого, — тихо сказала Рицпа. — Люди всегда обращают внимание на маленьких детей.
— Он смотрел на тебя.
В этот момент вернулся Феофил, который платил за проживание.
— Мы здесь не останемся, — сказал ему Атрет; Феофил увидел его горящий взгляд и заметил, куда он смотрит.
— Успокойся. Они уходят. — Феофил забыл, что такие заведения всегда чреваты неожиданными встречами. — Нам отвели комнату вон в том коридоре. Я попросил принести нам поесть прямо туда.
Они вошли в огромный внутренний двор с мраморным фонтаном. Дождь продолжал идти, поэтому они шли вдоль стен. Рицпа в своей вымокшей одежде дрожала от холода. Отведенная им комната оказалась просторной и уютно обставленной, в ней находилось несколько диванов и небольших столиков. Вслед за ними вошел служитель гостиницы, который принес в металлическом сосуде горячие угли и стал разжигать жаровню.
Сбросив свою вымокшую одежду на пол, Атрет взял Халева и опустил его на пол. Потом он грубым движением сбросил верхнюю накидку с плеч Рицпы. «Согрейся», — он кивнул в сторону жаровни. Рицпа взглянула было на Халева, но Атрет взял ее за руку и подтолкнул к теплу горящих углей. Подхватив Халева, он снял с него тунику, раздел ребенка, бросая одежду, как ненужные тряпки. Усадив сына на диван, он стал растирать его сухим шерстяным полотенцем. Халев заплакал, явно недовольный таким грубым обращением, и успокоился только тогда, когда был уже завернут в теплые одежды и спокойно сидел рядом с отцом.
Феофил в своей накидке из толстой шерсти, кожаной кирасе и тунике перенес дождь гораздо легче. Он взял полотенце с другого дивана и накрыл им плечи Рицпе. Дрожа, она поблагодарила римлянина и подняла свою мокрую одежду с пола. Встряхнув одежду, Рицпа развесила ее на деревянной спинке дивана, надеясь, что к утру она высохнет.
Завернувшись в одеяло, Рицпа подошла поближе к жаровне. От мокрой шерсти пошел пар. Атрет подошел и встал рядом; Халев, сидя у отца на руках, выглядывал из полотенца, в которое был завернут, его темные волосики смешно топорщились, над головой. Рицпа засмеялась и легонько стукнула его пальцем по носу, довольная тем, что малыш завернут в сухое и ему тепло.