Рассвет пламенеет
Шрифт:
— А я думаю сейчас о численности немцев.
— Да, в Моздокской степи, например, стрелковых дивизий у них восемь, румынская кавалерийская да еще две танковых. Правда, часть из них откалывается в направлении на Малгобек. Но все равно против гвардейского корпуса будет в общем не меньше чем восемь дивизий. Но помни, ведь скоро подойдут наши резервы — подравняем силы. Дело дивизий вашего корпуса — остановить движение. Затем хорошо продуманными контрударами выбить противника из обороны, если она будет им занята, и наделать дыр в боевых порядках Руоффа. Но самое существенное — нанести танковым дивизиям Макензена тяжелые потери. Отучить их от «клещей» и от «блицкригов». Я даже мечтаю: может быть, именно на нашу долю выпадет честь положить предел отступлениям наших частей при танковых налетах — именно мы должны показать всю могучую силу сплошной обороны в непересеченной местности, чтобы затем наш опыт мог быть применен в оперативном масштабе.
— Мечты не плохие, Максим.
— И эти мечты — результат точного, почти математического анализа всей обстановки. Сегодня я только подкрепил свое убеждение: как раз здесь, на Кавказе, гитлеровская грабьармия сломает себе хребет! Именно их обороны мы нанесем удар по основной группировке фон Клейста. А она определенно сейчас на левом берегу Терека. Не имея возможности обойти ее, будем со лба рассекать на части, ведь оборона наша будет подвижной.
Дважды подходила Наташа к дверям и, наконец, решилась снова напомнить отцу, что ему время спать. Ведь от этого, как она была убеждена, будет зависеть завтрашняя работоспособность его. Ведь он и так свой сон сократил до четырех часов в сутки.
— Папа! — в третий раз появилась в дверях девушка. — Опять разговоры!
— Сплю, сплю! — и как только Наташа ушла, генерал смеющимся шепотом пожаловался: — Вот, брат, какой у меня домашний адъютант. Не военный, и накричать на него нельзя. Невозможно строгий товарищ! — Помолчав некоторое время, он добавил шутливо: — Да и не за что накричать. Беспокойство о командующем — дело не частное.
Киреев не успел ответить генералу, как Наташа снова порывисто вошла в спальню. Склонившись над отцом, она что-то зашептала ему. Генерал поднялся с постели и стал торопливо одеваться.
— Немцы, Сергей Платоныч, прорвались, — проговорил он, застегивая ремень.
Минутой позже командующий уже стоял у машины, в которой его поджидал адъютант. Они уехали к штабу.
Киреев поднялся более спокойно, чем генерал. Этот человек всегда и все делал как будто неторопливо и со стороны казался медлительным. Но зато каждое его движение, каждый поступок были предельно четкими и обдуманными.
— А папа ни капельки так и не поспал, — сказала Наташа.
— Что поделаешь, Наташа, — не тотчас ответил полковой комиссар. — На твоего отца государством возложена огромная ответственность.
Затем он попрощался с Наташей и вышел на улицу.
Подполковник Василенко не поднялся, когда вошел полковой комиссар, а остался неподвижно сидеть на ящике, закинув ногу на колено. Комдив был без гимнастерки, в безрукавой голубенькой майке, с обнаженными крепкими мускулистыми руками, открытой широкой грудью.
— С приездом, Сергей Платоныч, — проговорил он, медленно поворачивая свою красивую голову на короткой жилистой шее к полковому комиссару. — Рассказывайте, как там большой хозяин, щедр на угощение или скряга?
— Я большого хозяина видел только ночью. Да и в такой неподходящий момент… Некогда было угощаться, — ответил Киреев ровным голосом, досадуя, что комдив не с того начал с ним разговор.
Василенко возвел на него быстрые, хитровато прижмуренные глаза. В них чуть заметно трепетали светлячки задорной усмешки, что отражало его хорошее настроение.
— Отметить торжественную встречу не потребовалось бы много времени, — продолжал он, словно намереваясь разжечь самолюбие полкового комиссара. — Нечего сказать, встретились давнишние друзья!.. Кури, трубка, табак, да иди с богом. Или вы рады этому, чтобы тем же отплатить?
— Владимир Петрович, нам сейчас не до шуток, — веско молвил Киреев, не глядя на комдива. — Может, сейчас, а может, немного позже, но предстоит бешенный марш навстречу войскам генерала Руоффа. Сегодня ночью некоторые его передовые отряды прорвали оборону наших войск. Где это произошло — в глубокой ли Моздокской степи, вблизи ли железнодорожной линии, — я не могу вам сказать. Но общее положение стало весьма серьезным. Вы спросите: а в какой мере это затронет наш гвардейский корпус?
— Разумеется.
— Командующий ставит перед нами задачу: остановить дальнейшее продвижение вражеских войск в район Червленной!
— Одним нашим корпусом? — выждав немного, озабоченно переспросил Василенко, глядя на полкового комиссара широко раскрытыми глазами. — Не слишком ли «боевая» задача? Корпусом против всей армии Руоффа!!!
Так как Киреев не ответил, то Василенко, достав с окна пачку папирос, не торопясь, закурил и, глядя на сизовато-серые клубочки дыма, скручивавшиеся и таявшие перед его лицом, усмехнулся. А когда их взгляды снова встретились, он грустно подмигнул своему комиссару, словно этим хотел сказать: так-то! вот! И затем он продолжал:
— А что слышно насчет подхода резервов ставки?
— Они еще на подступах к Кавказу. Может, как и нам приходилось в свое время, болтаются в Каспийском море на баржах.
Поморщась, Василенко покачал головой. Затем он, выставив вперед ногу, наклонился, щупая и потягивая кверху голенище сапога, плотно облегшее вокруг мясистой икры его. Встав, топнул ногой о пол, прошелся по комнате, прихрамывая.
— Жмут сапоги. Да, еще вот о чем: почему вы, Сергей Платоныч, говорите — «Может сейчас, а может быть, несколько позже»? Разве этот вопрос окончательно не решен? Уж действовать, так надо бы действовать быстро!
— О «быстроте» уже позаботились, — сказал полковой комиссар с иронической, зло задрожавшей на его губах усмешкой. — «Сверхбдительные» люди из местных оборонцев через Терек мост взорвали!
В это время вошел адъютант комдива и доложил, что полкового комиссара желает видеть капитан Рождественский — комиссар одного из батальонов.
Минутой позже Киреев, как бы желая предупредить его, сам протянул ему руку, заговорил: — Здравствуйте, товарищ Рождественский. Так вы куда, в какие места за семьей намереваетесь?