Рассветная бухта
Шрифт:
Пока я писал, Ричи следил за показаниями навигатора.
— Едем за город?
— В Брайанстаун. Слышал про него?
Он покачал головой.
— Судя по названию, один из новых городов.
— Точно. На побережье. Раньше там была деревня Брокен-Харбор, потом застроили. — Кретин на внедорожнике наконец убрался к чертовой матери, и пробка рассосалась. Одно из преимуществ экономического кризиса: половина машин остается в гараже, и те, кому действительно нужно ехать, теперь могут добраться до места назначения. — Можешь вспомнить, что самое страшное ты видел на
Ричи пожал плечами:
— Я сто лет работал на трассе, еще до транспортного отдела. Видел разную жуть. Аварии.
Они все так считают. Когда-то я и сам так думал.
— Нет, сынок. Ничего ты не видел. Ты просто невинная овечка. Да, совсем не смешно, когда какой-то урод неправильно повернул и сшиб ребенка. Но ребенок, которого били головой об стену до тех пор пока не перестал дышать, — это совсем другое. Пока что ты видел только несчастные случаи. Теперь же сможешь взглянуть на то, что люди делают друг с другом сознательно. Разные вещи, поверь.
— А что там, куда мы едем? Ребенок?
— Семья — отец, мать и двое детей. Женщина, возможно, еще выкарабкается. Остальные уже нет.
Ричи замер. Я впервые видел его совершенно неподвижным.
— Боже мой. Сколько лет детям?
— Пока неизвестно.
— Что произошло?
— Похоже, их зарезали — дома, вчера вечером.
— Охренеть! Нет, ну просто охренеть. — Лицо Ричи исказила гримаса.
— Точно. И когда мы приедем на место, ты должен об этом забыть. Правило номер один, можешь записать: никаких эмоций на месте преступления. Считай до десяти, читай молитвы, тупо шути — все, что угодно. Если нужен совет, как бороться с чувствами, спрашивай прямо сейчас.
— Я в порядке.
— Надеюсь. Там сестра жены, и твои чувства ее не интересуют. Она хочет быть уверена, что у тебя все под контролем.
— Так и есть.
— Отлично. На, почитай.
Я протянул ему отчет о вызове и дал полминуты на то, чтобы просмотреть текст. Сосредоточившись, Ричи стал выглядеть старше и умнее.
— Когда приедем, что ты выяснишь у «мундиров» прежде всего? — спросил я, когда время истекло.
— Про оружие. Найдено ли оружие?
— А почему не о наличии следов взлома?
— Их кто угодно мог подделать.
— Давай без недомолвок: под кем угодно ты подразумеваешь Патрика или Дженнифер Спейн?
Он чуть поморщился — и я заметил это только потому, что внимательно следил за ним.
— Всех, у кого был доступ, — родственников, друзей. Всех, кого они впустили бы в дом.
— Но ведь думал ты не про них, а про Спейнов.
— Да, наверное.
— Так бывает, сынок, — незачем это отрицать. То, что Дженнифер Спейн выжила, делает ее одним из главных подозреваемых. С другой стороны, это, как правило, все-таки отец: женщина убивает только детей и себя, а вот мужчина — всю семью. В любом случае обычно никто не пытается изобразить взлом. У преступников на уме совсем другое.
— И все-таки это мы выясним на месте, как только приедут криминалисты. Полагаться на слова «мундиров» не будем. А вот насчет оружия я хотел бы узнать сразу.
— Молодец. Да, это самый главный
— О том, кто мог желать зла Дженнифер Спейн. Или Патрику Спейну.
— Конечно, но об этом мы будем разговаривать со всеми, кого найдем. А о чем ты хочешь спросить именно Фиону Рафферти?
Он пожал плечами.
— Ни о чем. Лично я мечтаю узнать, что она там делала.
— Тут сказано… — Ричи поднял листок. — Они общались каждый день. Она не смогла дозвониться.
— И что? Ричи, подумай. Допустим, они разговаривают… ну, например, в девять, когда благоверные уже на работе, а дети — в школе.
— Или когда женщины тоже работают.
— Дженнифер Спейн не работала, иначе сестра бы сказала: «Ее нет на работе», — а не: «Я не могу ей дозвониться». Итак, Фиона звонит Дженнифер около девяти, самое раннее, в половине девятого — ведь утром у них много дел, — а в десять тридцать шесть, — постучал я по листку, — она в Брайанстауне и звонит «мундирам». Не знаю, где именно живет и работает Фиона Рафферти, зато мне точно известно, что ехать от Брайанстауна до ближайшего населенного пункта не меньше часа. Иными словами, через час после несостоявшегося разговора — максимумчерез час, а может, и раньше — Фиона так сильно напугана, что бросает все и мчит к черту на рога. Слишком уж бурная реакция. Я бы с удовольствием узнал, почему она так подорвалась.
— Может, ей не нужно ехать час. Может, она живет по соседству и просто решила проведать сестру.
— Тогда зачем ехать на машине? Если пешком не дойти, значит, она живет слишком далеко — и, следовательно, ведет себя странно. А вот и правило номер два: странное поведение — это подарок, и его нельзя выпускать из рук, пока полностью не рассмотришь. Ричи, ты уже не в транспортном отделе, у нас не говорят: «Наверное, в тот день она просто встала не с той ноги. Не важно. Забудем об этом». Никогда так не говори.
Возникла особая пауза, означавшая, что разговор еще не закончен.
— Я хороший детектив, — сказал Ричи.
— Уверен, когда-нибудь ты станешь отличным детективом, а сейчас тебе еще учиться и учиться.
— Для этого совершенно не обязательно носить галстук.
— Приятель, тебе не пятнадцать лет. Костюм грабителя еще не делает тебя страшной угрозой истеблишменту. Ты выглядишь как идиот.
Ричи коснулся пальцами рубашки и сказал, тщательно подбирая слова:
— Парни в отделе убийств обычно не из того района, откуда я родом. У остальных родители — фермеры или учителя. Я понимаю, что не такой, как все.
Зеленые глаза Ричи в упор глядели на меня.
— Не важно, откуда ты родом. Происхождение изменить невозможно, так что даже не думай об этом. Важно то, куда ты движешься. А вот направление, друг мой, можно выбирать.
— Знаю. Я же здесь, так?
— И моя задача — помочь тебе пойти дальше. Один из способов выбрать направление — сделать вид, будто ты уже прибыл. Мысль ясна?
На лице Ричи ничего не отразилось.
— Ну смотри: почему мы едем на «бумере»?
Ричи пожал плечами: