Рассветный меч
Шрифт:
Вдыхая полные легкие разреженного воздуха и манипулируя подобным образом, Бэйр все выше поднимался вверх, подобно червяку–шелкопряду, взбирающемуся по нити, все ближе и ближе к карнизу, на котором лежал Араван.
Бэйр поднимался, а небо тем временем темнело, и ветер крепчал.
Преодолев половину расстояния, Бэйр остановился, чтобы передохнуть. Он часто дышал, широко раскрывая рот, пот заливал его лицо.
Араван закричал сверху:
— Поспеши, элар, нам надо идти! Похоже, будет сильная буря, нужно найти укрытие, пока есть время.
Бэйр вздохнул и продолжил подъем. Три фута за один прием: вес
Наконец Бэйр достиг нижней поверхности карниза. Он немного передохнул, после чего ему удалось снять блок, зажимы и костыль, установленные прежде Араваном. Покончив с этим, он нашел в себе силы благополучно преодолеть оставшиеся шесть футов.
Раскрыв рот, как рыба, вытащенная из воды, он перевалил свое тело на карниз как раз в тот момент, когда, гонимый ураганным ветром, колючий снег, предвестник приближающейся бури, ворвался в расселину, и было похоже, что новая лавина обрушилась на изможденных путников.
— Отвязывайся, Бэйр! — закричал Араван. — Скорее, на этом карнизе не укрыться, а ветер все крепчает. Нам надо выйти из расщелины.
Распуская узлы и отцепляя трос от пояса, Бэйр спросил:
— А мы не можем укрыться в расщелине?
— Думаю, что нет: там будет все равно что в дымоходе. К тому же наверху еще много снега — вдруг он снова стронется…
— Понятно, — согласился Бэйр, стараясь спрятать лицо от ветра и колючего снега. — Меня передергивает от того, что я сейчас предложу, но, может, чтобы укрыться от этой проклятой непогоды, спустимся снова к подножию этой скалы?
— Нет, Бэйр. У нас нет времени, буря совсем рядом, и остаться на этой скале в метель — верная смерть. К тому же, если мы будем на дне, когда вторая лавина сползет с карниза, нас просто навечно погребет под многотонной толщей снега.
— Тогда вся надежда на то, что мы найдем укрытие по ту сторону горы, — сказал Бэйр, сматывая трос.
Вдруг он обернулся, огляделся вокруг и упавшим голосом спросил:
— Дядя, а где наши вещи? — Они попробовали покопать в сугробе, оставленном лавиной, но нашли лишь костыль и два карабина. Ничего больше в сугробе не было. — Лавина утащила их с собой. Наше снаряжение, еда, горючее — все пропало, все погребено, как ты только что сказал, под многотонным слоем снега.
Он едва успел произнести последнее слово, как ветер взвыл, словно зверь, победивший соперника в смертельном поединке, и обрушил на них сокрушительный снежный шквал.
Они шли в связке, пробираясь сквозь метельную круговерть, под небом, затянутым черными тучами. Ветер завывал и бил в спины. Эльф и юноша из последних сил брели по колено в снегу, а снегоступы, которые были бы сейчас кстати, вместе с другим снаряжением и запасами исчезли в провале. Дышать в разреженном воздухе было тяжело, а продвигаться вперед еще тяжелее, но ни замедлить шаг, ни остановиться они не могли, поскольку это было бы равносильно смерти. Подгоняемые ураганным ветром, ослепленные хлопьями снега, Араван и Бэйр давно потеряли бы друг друга, не будь они связаны веревкой.
Наконец они добрались до последнего гребня, которым заканчивалась расщелина. В этот момент веревка, связывающая их, ослабла, но из–за сплошного слепящего снегопада Бэйр не мог увидеть почему.
Он взялся обеими руками за трос и, держась
— Араван! — закричал Бэйр. Порыв ветра заглушил его крик и унес прочь вместе со снегом.
Араван не отвечал. Бэйр приложился губами к самому уху эльфа, чтобы тот мог услышать его сквозь вой и свист ветра:
— Дядя!
Араван поднял глаза на Бэйра, затем покачал головой, открепил трос от поясной обвязки и слабым жестом дал юноше понять, что тот должен идти вперед один, а его оставить здесь.
— Нет! — закричал Бэйр. — Ты же умрешь здесь! Если ты не пойдешь, то и я шагу не сделаю.
Араван, собравшись с силами, встал на ноги и, поддерживаемый Бэйром, сделал один шаг и снова упал. Обессиленный, Бэйр не удержался на ногах и рухнул рядом. Задыхаясь, он с трудом встал на колени и снова прикрепил конец троса к поясу Аравана. Немного отдохнув, он повернул тело эльфа на бок, вытащил Кристаллопюр из–за спины и укрепил его на груди наставника. Затем он соорудил некое подобие упряжки, прикрепив веревки к поясной обвязке Аравана. Пока он занимался этим, они оба начали коченеть под леденящим ветром.
Задыхаясь, сквозь шум в ушах, головокружение и черные пятна, плывущие перед глазами, Бэйр пытался осмыслить сделанное, но чувствовал, что не имеет ни малейшего представления о том, на что он смотрит сейчас и может ли это помочь в теперешней ситуации. Но все же он собрал остатки сил и воли и… Темнота сгустилась вокруг Бэйра… И волк выступил вперед и просунул голову в шлею. Ремень охватил грудь, и громадный серебряный волк двинулся вниз по склону к дальнему концу расщелины, таща за собой по снегу своего друга эльфа. Даже это огромное существо передвигалось из последних сил, однако зверь шел вперед, стараясь держаться подальше от опасных мест, при этом осматриваясь по сторонам в поисках укрытия. Снег и ветер не давали открыть глаз, — казалось, взбесившаяся природа бросила все силы против незваных гостей.
Волк упорно шел вперед, таща за собой своего друга. Наконец они оказались у выхода из расщелины, за которым плавно нисходило вниз широкое плато. Волк заметил углубление, прикрытое со всех сторон сугробами, и потащил друга туда. Зверь разрыл сугроб, соорудив некое подобие норы. Наконец он затащил эльфа в вырытое углубление и лег, прижавшись к нему, стараясь хоть как–то обогреть своего друга.
Итак, вечер девятого дня после выхода в путь они встретили в норе, вырытой в сугробе. Еда и снаряжение были погребены под снежной толщей, путь назад был отрезан, а вокруг безумствовала леденящая метель.
А снег все валил с неба и наносился ветром, частью оседая на сугробе, скрывающем в своей глубине эльфа и волка.
Волка разбудила тишина.
Метель прекратилась. Снег сверкал под солнцем.
Волк обнюхал своего друга. Эльф глубоко дышал. Он спал.
Внезапно волк услышал хлопанье крыльев.
Бэйр. Истинное имя всплыло в памяти зверя.
Темнота сгустилась, рассеялась, и снова появился Бэйр, лежащий на снегу и прислушивающийся к доносящимся снаружи звукам. Как это бывало с ним всегда, Бэйр припомнил все, что он делал в обличье волка, хотя сейчас, перестав быть волком, юноша уже не слышал хлопанья крыльев.