Растерзанное сердце
Шрифт:
— Уверен, вы помните гораздо больше, чем вам кажется, — сказал Бэнкс. — Это было дело особой важности, как я понимаю. И тогда были интересные времена. По улицам косяками ходили рок-звезды и всякая прочая богема.
— Что да, то да. «Пинк Флойд», «Ху»… Я с ними со всеми встречался. Еще чаю?
Бэнкс протянул ему чашку, и Эндерби ее наполнил. Золотое обручальное кольцо почти вросло в его пухлый волосатый палец.
— Сколько лет вам тогда было? — спросил Бэнкс.
— В семидесятом? В мае стукнуло тридцать.
Сейчас Эндерби выглядел лет на шестьдесят пять, у него
— И как шло расследование? — поинтересовался Бэнкс. — Что вам больше всего запомнилось из дела о смерти Робина Мёрчента?
Эндерби сощурился, посмотрел в окно и заговорил:
— Было, наверно, часов десять, когда мы прибыли на место. Стояло чудесное утро, я помню. Ясное. Теплое. Птицы пели. А тут — он. Плавал в бассейне, мертвый.
— Каково было ваше первое впечатление?
Эндерби немного поразмыслил, издал короткий лающий смешок и опустил чашку на блюдце.
— Вы не поверите, — усмехнулся он. — Мёрчент лежал на спине, голый, и, помню, я еще подумал, что для знаменитой рок-звезды у него слишком маленький член. Ну, мы же тогда слышали всю эту ерунду насчет поклонниц и оргий. Читали про это в «Ньюс ов зе уорлд», в других газетах и журналах. Мы считали, что у них у всех как у жеребцов. Не верилось, что это он плавает там, какой-то съежившийся, точно креветка, или морской конек, или еще кто-то такой. Это, конечно, от воды. Пусть день был и теплый, вода-то все равно была холодная.
— Так всегда бывает. Другие обитатели дома были где-то рядом, когда вы приехали?
— Да вы шутите. Местная полиция их еле добудилась. Если бы Мёрчент не утонул и мы не явились, они бы наверняка продрыхли до середины дня. Они паршиво выглядели, некоторые из них. Похмелье и кое-что похуже.
— Кто же сообщил в полицию?
— Садовник, когда пришел на работу.
— Он был в числе подозреваемых?
— В общем-то нет.
— Много в доме было фанатов и прочих прихлебателей?
— Ну, судя по их показаниям, — усмехнулся Эндерби, — каждый из них был близким другом группы. Я хочу сказать, никто не признался, что он фанат или прихлебатель. Музыканты почти все были с постоянными подружками.
— А Робин Мёрчент? Он был с кем-нибудь в ту ночь?
— В его постели нашли спящую девушку.
— Подружку?
— Фанатку.
— Из материалов дела я уяснил, что вывод сделали такой: Мёрчент принял какое-то количество мандракса и бродил голым возле бассейна, оступился и упал в мелкой его части, разбил голову о дно и утонул. Это так?
— Да, — ответил Эндерби. — Так все выглядело, и патологоанатом это подтвердил. А еще на краю бассейна нашли разбитый стакан с отпечатками пальцев Мёрчента. Он пил водку.
— Вы не рассматривали другие возможные сценарии?
— Например?
— Что это
— Вы хотите сказать, его кто-то столкнул?
— Это было бы естественное предположение. Вы же знаете, какой у нас, полицейских, подозрительный ум.
— Верно, — согласился Эндерби. — Должен признать, у меня появлялась такая мысль, но скоро я эту возможность отмел.
— Почему?
— Ни у кого не было мотива.
— Если судить только по их словам?
— Мы копнули поглубже, уж поверьте. Может, у нас и не было теперешних ресурсов, но мы постарались сделать все, что в наших силах.
— Внутри группы не было никаких трений?
— Насколько я знаю, в группах всегда происходят трения. Соберите вместе нескольких человек, у которых такое мощное эго, и трения неизбежно начнутся. Это уж как закон.
Бэнкс рассмеялся. Потом вдруг вспомнил про Брайана и подумал: а вдруг и в «Блю Лэмпс» появились разногласия и они скоро распадутся? Брайан ничего такого не говорил, но Бэнкс чувствовал, что сын изменился, возможно, в нем стало меньше воодушевления и уверенности. Да и то удивительно, что сын свалился вот так, как снег на голову, — раньше такого не случалось.
Он казался озабоченным. А Эмилия? Она что, вроде Йоко Оно? Впрочем, если Брайан захочет рассказать, он сделает это сам, когда сочтет нужным, бессмысленно его к этому подталкивать. Он всегда так себя вел.
— Ну и что вы накопали? — спросил он у Эндерби.
— Начнем с того, что все они переживали, что Вик Гривз сидел на наркотиках. На концертах он держался все более странно, вел себя непредсказуемо. Незадолго до гибели Мёрчента он пропустил выступление, и остальные до сих пор немного на него злились за то, что он сбежал с корабля.
— У Гривза было алиби?
Эндерби почесал нос.
— Да, было, — ответил он. — Даже два.
— Два?
Эндерби усмехнулся:
— У Гривза и Мёрчента, в отличие от других ребят из группы, не было постоянных подружек. А в ту ночь Гривз оказался в постели с двумя фанатками.
— Везунчик, — заметил Бэнкс. — Никогда бы не подумал, что он на это способен. — Он вспомнил лысого, обрюзгшего человека с пустыми глазами, которого видел в Линдгарте.
— Судя по словам девушек, он и не оказался способен, — ответил Эндерби. — Видимо, слишком уж наглотался всякой дури. Чертовски жаль, скажу я вам. Они были очень миленькие. — Старик улыбнулся, вспоминая. — И на них было не очень-то много надето, когда я их допрашивал. Вот такие мелкие детали никогда не забываются. Нет, их-то детали были отнюдь не мелкие, если вы понимаете, о чем я.
— Имел ли Гривз возможность ненадолго выскользнуть из комнаты в течение ночи? Девушки ведь могли на время заснуть или вырубиться от выпивки или наркотиков.
— Знаете, если уж на то пошло, любой из них мог это сделать. По крайней мере, любой, кто еще был в состоянии ходить по прямой. На их алиби мы особенных надежд не возлагали. Вряд ли хоть кто-то из них мог толком припомнить прошлый вечер или даже сообщить, в котором часу лег спать. Они вполне могли всю ночь бродить по дому и вокруг него и даже не заметить Мёрчента в бассейне.