Равновесие Сил
Шрифт:
В дыму, который укрыл Кумдорк, шла отчаянная битва. Лица людей были перепачканы пеплом и кровью, а крылатые шлемы воинов «Сотни» на этом фоне выглядели более устрашающе, чем шипастые и наполовину ободранные доспехи не то живых, не то мертвых воинов из мира демонов.
Воительница отправляла свежих воинов на замену тем, кто уже не один час сражался, местное ополчение все так же занималось укреплением проходов и все делало так, чтобы к терему был лишь один путь. Они пока не вступали в бой, их время еще наступит. Хотя каждый из них умел держать оружие, все же на стенах лучше смотрелась элита, а про «Чертову сотню» и говорить не стоило. Гёльнара все больше удивлялась, как они искусно бьются, буквально каждый из них был идеальным воином,
Мадеус с Лаксаном тоже выбрали себе участки для сражения и были в бою хороши. Не оставляя врагу никакого шанса, эти двое отправляли трупы со стен то в одну сторону, то в другую, и оба были настолько увлечены, что, казалось, им это нравилось. На этом же участке сражался Вектор, спину которого никто не прикрывал, так как все знали, что он рубится вихрем и умеет сам о себе позаботиться. Когда их еще только обучали, старшина Таган осуждал его за такое рвение, но сейчас наставника не было рядом, и Вектор Мар брал от битвы все, что хотел. Оба клинка грозного воина рубили плоть врага, неся смерть каждому встретившемуся на его пути. Старый кузнец из Драгуара сказал Вектору, что с каждым убитым его опыт будет расти, и воин «Сотни» чувствовал эту силу и направлял ее на уничтожение тьмы.
Лейтенант не давал демоническим тварям взять верх на его участке стены. Часть отряда сбрасывала волну за волной, забыв об усталости, был лишь один выход — победить гнусных тварей. Он иногда посматривал туда, где бились воины Свободного Народа. Время от времени им приходилось помогать, дабы удержать позицию. Горизонт был затянут дымом, и не было видно, открыты ли еще порталы, но так как воины преисподней все никак не ослабляли свой натиск, значит, их было более чем предостаточно. Харт лишь пару раз видел, как Гёльнара вступала в бой со своими телохранителями, состоявшими из десятка опытных берсеркеров. Воительница славно сражалась и сеяла смерть среди врагов своего народа, заделывая брешь там, где она образовывалась.
Время шло, солнца не было видно, а в некоторых местах дошло до того, что демоны карабкались по горам своих трупов, а не по лестницам. В Кумдорке остались только солдаты, все мирное население было переправлено через Тельту, а значит, что-то все же успели сделать для населения этих земель. Пусть даже мужи сложат головы и никто из них не вернется, но дети их будут целы, и они будут чтить память отцов. Но до этого было еще далеко.
Тем временем враг пошел на приступ врат. Воины под командованием каких-то своих командиров смастерили адский таран и принялись высаживать проход. Видимо, до них дошло, что стены падут еще не скоро, особенно если учесть, что на отдельных участках еще нет ни одного убитого, а численное преимущество здесь не могло помочь. Торм с воинами укрепили проход, но все же он трещал под ударами крепкого бревна, которое с неведомой силой направлялось в створы, дабы выбить брешь, а позже заполнить здесь все. Хорс распорядился загородить проход по обеим сторонам и выставить туда стрелков. Когда ворота падут, стрелки обрушат на врагов свою мощь и будут сдерживать натиск, пока люди со стен перейдут на новые позиции.
Когда солнце ушло с небосвода, а луна еле пробивалась через дымный мрак, Харт обратил внимание, что свечения от портала нет, но и не видно, сколько из него вышло войска. Может, там было около десяти тысяч, а может, и около ста тысяч. Он понял, что в какой-то степени даже лучше, что он их не видит. Убивая врагов, он преследовал лишь одну цель — забрать больше жизней и молился про себя, чтобы в этой битве никто не погиб, как это случилось на Длани Богов. Он потерял из виду Гёльнару, но почему-то был уверен, что та жива и защищает эту крепость, которая приняла непосильный для себя бой.
День
Все же враг пробил брешь в стене, в тот же самый миг врата подались под ударами тяжелого тарана и были буквально вбиты внутрь. Торм и Хорс, успевшие вовремя сконцентрироваться, стали на защиту, дабы демоны не вломились толпой. Гёльнара, которая дала команду своим людям отступать со стен, потеряла дар речи в тот момент, когда в руке Хорса Рима начало образовываться дымное пятно, которое, постепенно преобразовываясь, приобретало форму меча. После чего воин стал в стойку рядом с великаном. Тот держал правой рукой свой великолепной работы молот, левой рукой — круглый щит, сделанный специально для него. У обоих были шлемы с железными крыльями, полностью закрывавшие лица. Казалось, эти двое могут сдержать натиск всей армии врага. Так оно и было.
Когда демоны ринулись в проход, их встречали залпы лучников ополчения, а после — неминуемая смерть от меча и молота двух необыкновенно сильных бойцов. Эти двое так искусно уничтожали врагов, что к ним нельзя было приблизиться. Великан Торм был так быстр, что, казалось, это было невозможно с его комплекцией, а Хорс предугадывал каждое движение врага и наносил один смертельный удар. Со свежими силами, с накопленной злостью, они закрыли собой проход надежнее, чем это делали врата Кумдорка. Когда лучники поняли, что здесь им теперь нет работы, они отправились прикрывать отступающих воинов, по пути уничтожая врагов. Ночь потихоньку озарялась пожарами домов, которые загорались от запущенных врагами горячих болтов. «Чертова сотня» медленно, соблюдая порядки и не давая врагу сосредоточиться на численности, отходила на другие позиции, которые для них подготовили Хорс и Торм.
Теперь, под покровом ночи, шли бои между домами и баррикадами Кумдорка. В некоторых местах стрелки били прямо с крыш домов, пуская стрелы в гущу демонов, и эти стрелы всегда находили свою цель. Гёльнара отступила к терему, ее воинам требовалась передышка, а раненым помощь. Все бреши, что имелись, сдерживала «Чертова сотня», ведя бой то попарно, то втроем, лишь центральный проход все так же держали Торм и Хорс, которые за малое время изрубили целую кучу врагов. Наспех сделанные баррикады не могли долго сдерживать натиск, но они мешали продвижению, поэтому свое предназначение выполняли. Плавно отходя спиной к терему, «Сотня» встала как раз в то положение, чтобы сзади были лишь деревянные стены, а впереди — враг. Что, по сути, могло быть лучше? Два десятка стрелков, взяв последний запас стрел, ловко высекали самых уверенных в себе демонов. Рык и вопли порой угасали, и стоял лишь лязг оружия.
Каждый из воинов «Чертовой сотни» был сплошь покрыт кровью убитых им врагов. Доспехи были изорваны, а у некоторых имелись раны. Но что такое рана для воина? Это гордость. Но такие, как Лаксан, хоть и были потрепаны, но тело было целёхоньким, он не давал этой мерзости прикоснуться к себе и рубился с такой неистовой удалью, что за считанные минуты образовывал вокруг себя курганы из трупов. Таким же был и Вектор. Оба его меча сверкали в ночи и выкладывали горы из убитых. Каждый воин уничтожал демонов, показывая такое мастерство, что если демоны уцелеют, то явно расскажут об этом в своем мире.