Равные звездам
Шрифт:
— Нашел, кого сделать крайним, а, Прой? — усмехнулся Президент. — Ну-ну. Разумеется, я такого приказа не отдам даже неофициально. Работай дальше, информируй меня обо всех изменениях в деле. Но имей в виду вот что. Сейчас — середина четвертого периода. Избирательная кампания официально стартует в седьмом периоде. Если за оставшееся до нее время ты не вернешь женщин на родину или хотя бы не прикончишь демонстративно их похитителей, мне придется вспомнить, что ты уже два года как вошел в пенсионный возраст.
Он наклонился вперед и вперил в главного директора СОБ тяжелый взгляд.
— Прой, и имей в виду — здесь не
— Да, Сота, — кивнул оой-генерал, поднимаясь. — Я запомню.
Он коротко поклонился и вышел. Спускаясь по лестнице, он вытащил пелефон и вызвал своего первого заместителя.
— Все как просчитано, — сухо сказал он. — Запускай основной план.
Забравшись в машину, он погрузился в свои мысли. И все-таки — почему не вмешались Сущности? Может, они и в самом деле ушли насовсем? Возможно. А может, и нет. Чтобы делать прогнозы насчет действий противника, следует хотя бы приблизительно знать его намерения и логику действий. Может, у них есть какие-то свои непонятные планы. Если задуматься, то происходящее и впрямь может вызвать глобальный скандал, который радикально изменит политический расклад в Катонии. А он прекрасно помнит, что по крайней мере одна Сущность уже использовала похищенную девицу в подобных целях. С другой стороны, если внимательно пронаблюдать за происходящим, можно сделать кое-какие интересные выводы.
Он поудобнее откинулся в кресле и прикрыл глаза. До здания Управления общественной безопасности по утренним пробкам ехать не менее получаса, так что он вполне успеет подремать хотя бы немного.
Тот же день. Масария. Отель «Мароновая роща»
— Господин Палек Мураций?
Палек, поддерживая под локоть полусонную Кансу, озадаченно воззрился на тролля, преградившего ему дорогу, не обращая ни малейшего внимания на обтекающий их со всех сторон поток прилетающих. Тролль выглядел большим и массивным даже для своей расы, вымахав, похоже, ростом почти под полторы сажени. Макушка высокорослого Палека доставала бы ему едва до солнечного сплетения, а Кансы — до пупа (если бы, разумеется, у Народа имелись пупы и солнечные сплетения). Тролль носил безукоризненный серый костюм с черным шейным шнурком и внимательно разглядывал Палека, словно экспонат в музее.
— Я, господин, — коротко ответил Палек. — С твоего позволения, здесь не самое удобное место для разговора.
— Разумеется, — кивнул тролль. — Но здесь удобнее всего перехватить сошедшего с самолета. Прошу, отойдем в сторону. Например, к тому окну.
Не ожидая ответа, он развернулся и двинулся в указанном направлении. Переглянувшись, Палек и Канса пошли за ним. Поток пассажиров с их самолета стремительно ослабевал, остальных, судя по всему, пока не намечалось, так что зал прибытия аэропорта «Масарика» пустел прямо на глазах. Тут и там стояли небольшие группы встречающих, но у указанного троллем окна было пусто.
— Я — полковник Ташшар Рраст, — представился тролль, дождавшись, когда они приблизятся. — Следователь по делам особой важности Министерства общественной безопасности.
Он протянул
— Рад знакомству, — сдержанно сказал Палек, возвращая удостоверение. — Прошу благосклонности, господин Ташшар. Я слушаю.
— Благосклонность пожалована, господин Палек. У меня есть сообщение для тебя и твоей семьи.
— Я слушаю, — повторил Палек.
— Господин, сообщение предназначено всей твоей семье. Я знаю, что господин Саматта вернулся домой сегодня утром. Я бы предпочел объяснить, что мне нужно, сразу всем, чтобы не повторять дважды. Могу я надеяться, что ты пригласишь меня к себе домой? У меня машина.
— Господин Ташшар, для того, чтобы я пригласил соба к себе домой, нужна очень веская причина, — Палек нехорошо прищурился. — Возможно, ты сочтешь нужным хотя бы намекнуть, что именно ты хочешь нам сообщить?
— Мы не заслужили предубежденного отношения, — покачал головой тролль. — Господин Палек, Служба ни разу не сделала ничего плохого ни тебе, ни твоей семье. И сейчас мы хотим предложить помощь в деле, касающемся освобождении госпожи Карины и госпожи Цукки.
— Вот как? — Палек задумчиво посмотрел на него, прикидывая. — Хорошо, господин полковник. Ты довезешь нас до дома, и я позволю тебе войти и сказать, что ты хочешь. Но не более. Если ты держишь в уме что-то сверх того…
— Не беспокойся, господин Палек, — тролль слегка ухмыльнулся, демонстрируя острейшие зубы. — Я не настолько глуп, чтобы надеяться на что-то еще в Цитадели Соловья.
Канса дернулась, и Палек привлек ее к себе, словно пытаясь защитить.
— Я один из допущенных к досье «Камигами», — пояснил полковник. — Я представляю, с чем имею дело. Никаких глупостей, господин Палек, обещаю.
— Хорошо, — кивнул тот. — Поехали.
В машине Канса заснула, как только устроила свою голову на плече у Палека. Тот осторожно устроил ее поудобнее, поймав заинтересованный взгляд тролля в зеркале заднего вида.
— Два перелета с интервалом менее чем в сутки — тяжеловато для нее? — негромко поинтересовался тролль.
— Все-то вы знаете, — буркнул Палек.
— Работа у нас такая, — тролль пожал плечами. — Прошу прощения, если обидел ненароком. Со вчерашнего дня ты взят под негласную охрану. Господин Саматта — тоже, но за ним мы просто не можем угнаться, он, похоже, от слежки отрывается намеренно. Идиотам, которые его в свое время выгнали из спецназа, за некомпетентность следовало бы головы поотрывать. А госпожа Яна не покидала отеля, чему мы только рады. Нам совершенно не нужны новые проблемы с вашей семьей. Господин Палек, мы и в самом деле хотим помочь.
— Охотно верю, — Палек постарался сделать свой голос как можно более вежливым, но получилось плохо. Он отвернулся и стал смотреть в окно.
Здесь, в Масарии, весна уже давно вступила в свои права. На фоне темной хвои мацы радостно зеленели светлые побеги тикурина, колыхались зеленые полупрозрачные облака свежераспустившихся листьев суги, тонэрико, эраблей и маронов. Тут и там виднелись обвивающие стволы молодые плети кидзуты и хедеры, тянущие ладошки ромбовидных листьев к уже начинающему пригревать солнцу. Стоял ясный безоблачный полдень, но солнечные лучи не могли растопить собравшийся на сердце лед. Он стиснул зубы. Они справятся. Они обязательно справятся. Главное, что Кара и Цу все еще живы.