Рай где-то рядом
Шрифт:
— Все никак не могу прийти в себя, собраться с мыслями. Сначала мне сказали, что она умерла, потом — жива; сперва я места себе не находила от горя, потом — от радости, а сейчас меня будто об стенку ударили.
— Могу представить, — сочувственно покивал Франклин.
— Дочь моя так расстроена, бедняжка, а у мужа плохо с сердцем. Вот, смотрите! У меня даже волосы выпадают. — Норма показала несколько волосков и обратилась к врачу: — Могут от сильных потрясений выпадать волосы? Господи, неужели придется носить парик?
— Миссис Уоррен, чем мы можем быть вам
— Но в этом нет нужды, мистер Пикстон, мы просто счастливы, что она жива, — изумлены, но счастливы.
— Миссис Уоррен, я настаиваю. Мы намерены возместить вам и вашей семье все… э-э… — Пикстон глянул на Спрага, ища подсказки. — Неудобства.
— Правильно, все доставленные неудобства, — закончил Пикстон, и адвокат протянул ему бумагу, которую только что достал из портфеля. — А пока, будьте любезны, подпишите вот это.
— Что это? — спросила Норма. — Я уже подписала гору бумаг.
— Всего лишь небольшая формальность, чтобы, в случае чего, защитить ваши… м-м… и наши права. Лучше позаботиться об этом сейчас — и с плеч долой. — От чего защитить? Спраг спешно вмешался:
— На самом деле это для того, чтобы обезопасить вас от расходов, пока ваша тетя в больнице.
— А-а! — с понимающим видом отозвалась Норма. — Спасибо за заботу, но вы нам и так ничего не должны, ведь не по вашей вине это случилось.
Последние слова Нормы не просто ласкали слух Спрагу и Пикстону — они прозвучали для них бетховеновским концертом. Норма продолжала:
— Если уж на то пошло, это мы должны перед вами извиниться. Мне так стыдно перед медсестрой! Бедная девушка, должно быть, до смерти перепугалась. Надеюсь, она уже пришла в себя. Говорят, она до сих пор не вернулась.
— Уверяю вас, с ней все будет в порядке, миссис Уоррен.
— Надеюсь. Простите, что я так разволновалась, два раза в обморок падала, но поймите, для вас это дело привычное, а для меня… Оба Чистюли сочувственно закивали.
— Не за что извиняться, миссис Уоррен. Нам от вас нужна только эта расписка, чтобы все уладить. Норма упорствовала:
— Я должна посоветоваться с мужем. Вряд ли он захочет, чтобы вы за нас платили. Счет наверняка выйдет огромный. Вмешался адвокат:
— Не беспокойтесь, наша страховка покроет все расходы. Франклин вставил: — У нас такое сплошь и рядом… Спраг поддакнул: — Сплошь и рядом.
— Так и быть, — наконец сдалась Норма. — Мне как-то неловко, но раз уж вы настаиваете… — Да, настаиваем — для нас это такая малость! — Такая малость! — вторил адвокат.
Пока Норма подписывала бумагу, Пикстону и Спрагу хотелось прыгать от радости, но ни тот ни другой не подали виду. Норма лишь мельком взглянула на документ, не дочитав даже до раздела об отказе от права привлечь руководство больницы к ответственности.
Мистер Пикстон достал визитку, написал от руки несколько цифр:
— Здесь и мой рабочий телефон, и домашний. Если вам или вашей семье что-нибудь понадобится, звоните, не стесняйтесь.
— Возьмите и мою визитку. — Адвокат протянул карточку. — Я на связи двадцать четыре часа в сутки.
Едва за Пикстоном и Спрагом закрылась дверь, Норма обратилась к доктору:
— Как великодушно с их стороны, не правда ли?
Доктор открыл было рот для ответа, но передумал и промолчал.
Остановившись с адвокатом у лифта, Франклин вполголоса бросил: — Легко отделались.
Спраг вернулся к себе в контору, не испытывая ни малейших угрызений совести. Его обязанность — защитить интересы больницы, пока обо всем не пронюхал Гас Шиммер — ловчила, прохвост, мастер затевать иски против больниц — и не взял в оборот эту миссис Уоррен. Кто-то из сотрудников больницы доносит ему о любой мало-мальской небрежности, и больница терпит миллионные убытки. Счастье, что эта дура Уоррен подмахнула бумагу не глядя. Она имела полное право подать в суд: виноваты медики, никто другой. Но какова цена ошибки? Миллионы долларов — не слишком ли? Это же не убийство пациента, упаси боже.
Франклин Пикстон отправился прямиком в кабинет. Формальности с миссис Уоррен улажены, однако нужно разобраться, что же все-таки случилось. Пикстон снял трубку внутреннего телефона:
— Бренда, список всех, кто дежурил сегодня утром, немедленно мне на стол.
Одну из дежуривших, молодую медсестру, что час назад с визгом выскочила из палаты Элнер, мать встретила на машине на углу Седьмой и Одиннадцатой улиц, в двух милях от больницы. По пути домой она в очередной раз спросила дочь: — Может, тебя все-таки отвезти на работу? — Говорю же, не вернусь я туда! С меня довольно. — Нельзя просто так взять и бросить. — Еще как можно. — И пропадай твой сестринский диплом?
— Если мертвецы встают и начинают говорить — к чертям все дипломы. — А дальше что? — Подамся в маникюрши, как и мечтала. Мать вздохнула: — Что ж, твоя жизнь — тебе и решать.
ПОСЛЕ ТОМОГРАММЫ
Чуть позже, после томограммы, Элнер отвезли на каталке в палату интенсивной терапии и вновь подключили к приборам. Норма уже снова ждала в приемной вместе с остальными, гадая, что там с тетей Элнер. Мэкки понемногу терял терпение. Наконец он подошел к регистратуре и спросил у дежурной, где Элнер и почему к ним никто не выходит и ничего не рассказывает. Дежурная справилась по телефону.
— Миссис Шимфизл снова в интенсивной терапии, — сказала она. — Больше я пока ничего не знаю. — Где интенсивная терапия?
— На седьмом этаже, но вам придется подождать. Мэкки ждать не стал:
— Глупости. — Вернувшись к своим, он сказал: — Пойдем к ней.
Сюзи решила дождаться доктора, а остальные поднялись на седьмой этаж.
— Ждите меня здесь, я зайду, а потом вернусь за вами, — велел Мэкки жене и дочери.
Нужную палату он отыскал не сразу и, как только собрался войти, путь ему преградил санитар, спросив недовольно: — Куда это вы? — К тете!