Рай в барабане
Шрифт:
– Взвесь какого-то вещества. Оно же выстилает дно. Пока не знаем, что это. Сложная органика – это точно. По консистенции что-то вроде твердой прозрачной смолы. Очевидно, отходы жизнедеятельности.
– Ицык, – Лис упорно называла Ицхака по-одесски Ицыком. – Просчитай еще укрупненный срез в месте соединения стенки с подложкой.
– Слушаюсь! – Ицхак соскочил со стола, отвел правую руку и правую ногу, как кот Том, и испарился.
– Хоть это и на Марсе, все равно не понимаю откуда такая чистота… – сказала Тинг.
– Вот и я не понимаю…
Лис откинулась в кресле и легко помассировала веки кончиками пальцев. Что-то было не так.
Во-первых, во всех собранных на Марсе образцах обнаружено только два вида бактерий, живущих в симбиозе. Что это за эволюция, охватывающая только два вида, причем как будто созданных друг для друга?
Во-вторых, бактерии слишком – а вернее сказать излишне – специализированы. Они делали воздух почти земным и покрывали грунт толстым слоем какой-то смолы.
В-третьих, почему жизнь на Марсе не распространилась на всю планету, а сосредоточилась только в одной пещере? Даже если жизнь привязана к жидкой воде и теплу в пещере, она должна была за миллионы лет покрыть этими пузырями всю планету. Да что говорить, они должны были трансформировать ее атмосферу.
Эти и еще множество вопросов все больше убеждали Лис: марсианские бактерии не могут быть естественного происхождения, они созданы искусственно. И причем недавно.
Лис еще раз проверила все листы в папке и убедилась, что в ней нет ничего лишнего, а есть только необходимые материалы чтобы наглядно показать Кот-д'Аржану свои выводы.
Она вышла из лаборатории, по пути крикнув ребятам: «Я у шефа».
Лис шла по коридору, стараясь не слишком торопиться. Как обычно, все встречные – и мужчины, и женщины – оглядывались на нее. Высокая, ростом метр восемьдесят пять, стройная, в меру спортивная, самую малость угловатая, с почти мальчишеским лицом, зелеными глазами и короткой стрижкой. Ее лицо, шея и грудь почему-то напоминали портреты Модильяни. Кот-д'Аржан был, конечно, прав – она была привлекательна и необычна. Но Лис как будто стеснялась этого. Свою фигуру она старалась скрыть под мешковатой свободной одеждой – это могли быть или широкие джинсы с батниками, ветровками или куртками, или длинные сарафаны с огромными полувоенными ботинками, или что-нибудь подобное. Но, как она ни старалась, это только прибавляло ей шарма и загадочности.
Лис – Алиса Петровна Тавридис – родилась в Москве в 1990 году, в семье обрусевших еще в XVIII веке греков, которые, в отличие от многих соотечественников, никогда не теряли связи с греческой культурой. Все ее предки по отцовской линии были учеными или инженерами, и все женились только на русских гречанках, хотя это не было каким-то строгим семейным принципом.
Отец ее, Петр Сократович, работал в знаменитом ОКБ-301 у Георгия Николаевича Бабакина и специализировался на закрытых темах, связанных с химическими анализаторами для военной техники, а заодно и для лунной, венерианской и марсианской программ.
В школе она дружила только с мальчиками, училась отлично, участвовала, и не без успеха, во всероссийских олимпиадах по биологии и химии, но о науке и не помышляла. Учеба давалась ей легко – это была своего рода генетическая особенность. В 2007 г. семья переехала в Грецию, и в том же году она поступила в Амстердамский университет на факультет естественных наук и информатики. Проучившись два года, она бросила университет и связалась с компанией, которая называла себя «последними из хиппи». Они как призраки бродили по Европе и курили марихуану. Только серьезные проблемы с полицией заставили ее снова взяться за ум.
И вот, вернувшись в университет, она вдруг открыла для себя науку и погрузилась в нее с головой. Уже через 10 лет после окончания университета и получения степени доктора, она входила в число наиболее цитируемых ученых в своей области, была создателем метода структурного анализа сложных органических молекул, разработчиком уникальной технологии квантового сканирования.
Скандал с марсианским тетрагидроканнабинолом чуть было не разрушил ее карьеру, но ей протянул руку Бернар Кот-д'Аржан – человек, которому она была по-настоящему искренне благодарна. Только эта благодарность заставила ее принять условие полной секретности и мониторинга частной жизни.
Лис вошла в приемную, кивнула секретарше Матильде и вопросительно подняла брови. Матильда карандашом указала на дверь и сделала хмурую гримасу, показывая, что Кот-д'Аржан не в настроении.
Профессор Кот-д'Аржан стоял у окна спиной к ней и не повернулся, когда она вошла. Это было странно.
– Садись, – буркнул он.
– Куда?
– Куда хочешь.
Лис присела у небольшого столика, пристроенного к рабочему столу профессора. Она давно приучила себя не пытаться понять раздраженных и обиженных людей по их словам.
– Ну?
Лис положила на стол и раскрыла папку.
– Бернар, – сказала она, – приходят все новые данные, которые не укладываются в концепцию о естественном происхождении бактерий…
– Оставь материалы. Я потом посмотрю. – перебил ее Кот-д'Аржан. Меня не это сейчас интересует.
– А что?
– Результаты биохимии. Когда ты их ждешь?
– Не знаю. Это может занять от нескольких часов до нескольких суток. АММОКС рассчитывает оставшееся время, исходя из его понимания ситуации на текущее время. Это может поменяться буквально из-за одной молекулы, которую он не сможет сразу идентифицировать.
– Я понял. Я хочу, чтобы результаты биохимии, когда бы ты их не получила, ты в первую очередь сообщила мне.
– Ладно.
– Нет, дорогая, не «ладно»! А дай мне твердое обещание! – раздраженно закричал он, но тут же опустил голову и сжал виски своими толстыми пальцами. – Извини, Лис. Нервы. Я устал… Пожалуйста, обещай мне, что результаты биохимии, когда бы они не пришли, ты сначала доложишь мне, и до моей команды – больше никому.
– Обещаю, Бернар, – Лис почувствовала, что ему по-настоящему тяжело. С чего бы? Только из-за ее выводов насчет бактерий? Вряд ли…
Долгожданный результат биохимического анализа марсианских проб пришел только следующим вечером.
Эти дни Лис допоздна засиживалась в своем стеклянном кубике в лаборатории, когда все сотрудники уже расходились по домам. Как ни пыталась она внушить самой себе и окружающим, что ей все равно, она в глубине души очень хотела доказать свою правоту. И вот уже пятый день она сидела в удобном кресле и краем глаза поглядывала на зеленую индикаторную полосу на экране компьютера, показывающую ход выполнения биохимии. Она не могла до полуночи заставить себя идти домой.