Рай земной

Хенке Ширл

С каким-то недобрым предчувствием он произнес:

– Давай поедем к тебе домой. Мне необходимо поговорить с вашим касиком.

ГЛАВА 8

Деревня касика Марьены. 22 декабря 1492 года

Дражайший отец!

Произошло так много событий, что не знаю, с чего начать мой рассказ. Жизнь среди таинцев – по-настоящему замечательна, и каждый день приносит новый опыт. Я писал тебе, насколько они внешне хороши собой, великодушны и дружелюбны, За те недели, что я пропел с ними, и научился ловить рыбу под руководством моего друга Гуакапагари. Здесь водится фантастически вкусная рыба, которую они используют как приманку, чтобы ловить

черепах, акул и других огромных рыб. Я ни за что не поверил бы этому, если бы сам не был всему свидетелем. У этих тварей длинные хоботы, которыми они присасываются к жертве и крепко держат ее. Потом рыбак раскачивает своего любимчика, который закреплен крепкой пеньковой веревкой, и поражает добычу копьем. Этих великолепных созданий обычно вылавливают, пока они молодые, и содержат в небольших прудах, где они привыкают к силкам и учащем охотиться, за что их награждают кусочком добычи, которую им удается поймать.

Сегодня я рыбачил в собственной пироге касика – так они называют эти лодки. С его помощью я выловил огромную морскую черепаху, и мы праздновали всю ночь.

Я привезу тебе одну из трубок, которые они выкуривают на церемониях, а также ароматный, обладающий легким наркотическим эффектом порошок, который они вдыхают через эти трубки, – я раньше уже описывал это. Некоторые, правда, не из этой деревни, предпочитают скручивать листья и поджигать их, вдыхая дым прямо в ноздри, – это имеет в высшей степени неприятный вид и запах. Я не знаю, насколько полезен этот табак с медицинской точки зрения, но ты несомненно найдешь это интересным.

Аарон остановился и оглядел большую комнату их большого бохио с остроугольной крышей. Дом был резиденцией сестры касика и поэтому сразу выделялся между хижинами канейе – людей низшего сословия. Построен он из тростника, с деревянными потолками, а крыта покрыта соломой, как и хижины простых людей. В углу стоял прекрасно разрисованный большой глиняный кувшин, рядом с ним плетеная корзина, в которой хранились высушенные головы предков.

Аарон улыбнулся про себя. О многих вещах он не мог написать своим родным, боясь их впечатлительности, особенно о погребальных обрядах таинцев. Умерших готовили с благоговением, но перед тем как с пышной церемонией предать земле в одной из пещер, недалеко от деревни, покойника обезглавливали. Его или ее голову с любовью чистили, высушивали, а потом помещали в корзину. Только умершие маленькие дети избегали этого обряда. Их кремировали, а прах хранили в маленьких урнах возле семейных земи – маленьких идолов. Этих земи тоже было весьма трудно описать его семье. Они представляли собой маленькие, прекрасно вырезанные из дерева фигурки мужчин или женщин с огромными гениталиями и животами. Когда он спросил Алию, почему их так изображают, она рассудительно ответила вопросом на вопрос:

– А разве размножение и еда – не самые приятные дары богов людям?

Эти земи просто отражали философию таинской жизни.

И о другой грани их культуры он не мог поведать своему дневнику – это был странный кодекс их сексуальной морали. Все атрибуты власти, включая королевские полномочия касиков, передавались сыну старшей сестры умершего правителя. Таким образом, наследственность определялась по материнской, а не по отцовской линии. Женщины не дорожили своим целомудрием и сами выбирали себе партнера. Поэтому наследование по материнской линии было для них неминуемо, как и предполагал Аарон, однако его строгому еврейскому воспитанию претила такая концепция. Человек должен знать, кто его ребенок. Конечно, принимая во внимание мораль, царившую в правящих классах Кастилии, он сомневался в том, что многие знатные люди могли поклясться, что дети, которые носят их фамилию, их кровные отпрыски.

Эта назойливая мысль вызвала в памяти Магдалену Вальдес. Не забеременела ли она от него? Такое было возможно, но поскольку она была столь же свободна в выборе своих любовников, как таинские женщины, он никогда не сможет быть уверенным в своем отцовстве. Аарон заставил себя отогнать прочь эту почему-то болезненную, вызывающую чувство вины мысль. Алия тоже может носить его ребенка. Аарон был принят ее братом, молодым касиком Марьены, как спаситель

торговой экспедиции, которую возглавляла его сестра. Он был облечен всеми привилегиями королевской власти, начиная с просторного бохио, в котором жил, до возможности Алии делить с ним постель. Никакие условия не препятствовали этой его гостеприимности, а сестра касика, конечно, благоволила к нему, но Аарон часто замечал смутную надежду Гуаканагари, что его гость предложит жениться на Алис. Но его совесть была спокойна, потому что он не желал делать этого. Она была очень мила, услужлива, явно обожествляла его. Ее брат, человек гордый и умный, доверил ему все свое богатство и все триста душ, живших в деревне, отдал в его распоряжение.

«Что ждет меня в Кастилии? Возможна, когда я возвращусь и переговорю с родителями, я вернусь сюда… к Алис». Его любовь к ней проявилась в радостном, не испытанном им прежде вожделении юности. Но было ли – jto настоящим партнерством – таким, что создало постоянные крепкие узы Бенджамина и Серафины? Он мечтал, чтобы у него семейная жизнь сложилась так же, но часто сомневался, сможет ли найти себе такую пару. Анне, безусловно, пришлось смириться с гораздо меньшим.

– У тебя тревожные мысли, – сказала Алия, откладывая свое рукоделие. – Это оттого, что охотники за золотом моего брата гак мало нашли его для твоего адмирала?

Он улыбнулся и покачал головой, отвечая на таинском языке:

– Нет. Я видел богатство этой земли, людей, зерно, видел величественные юры и реки. Люди здесь могут жить и процветать в мире. Им нужны только инструменты и желание работать, а не золото.

– Значит, ты соскучился по своей семье? Алия увидела, что лицо его стало еще более задумчивым.

– Да, родители мои стареют, а сестра несчастлива в замужестве. Мой брат, так же как и я, временно живет вдалеке от дома. Да, я скучаю по ним.

– Но у тебя нет жены, – сказала она дрожащим от неуверенности голосом, хотя он несколько раз говорил ей, что не женат. – Ты отправишься опять на небо, когда адмирал придет сюда?

В голосе ее слышались одновременно ревность и грусть. Аарон почувствовал, как его снова одолело старое чувство вины: он взял ее за руку и поднял с земляного пола.

– Я говорил тебе, что мы поплывем по морю. Мы не отправимся на небо. Мы люди, а не боги. Алия, мы такие же грешные и смертные.

Она терпеливо ждала, понимая, что он не хочет отвечать ей.

Вздохнув, он добавил:

– Да, Алия, мне придется вернуться в Кастилию с доном Кристобалем.

– Навсегда? – спросила она, начиная надувать свои пухлые губы.

Навсегда – это еще долго, – с ленивой улыбкой ответил он, протягивая к ней руку. – Давай не будем считать время, пока адмирал не прибудет сюда.

Она со страстью кинулась к нему в объятия. Позже, когда наступил вечер, Алия приготовила еду, которая состояла из хлебного дерена кассавы. Усевшись на табурете, она терпеливо счищала кожуру с хлебного дерева кусочком острого кремня. Горькие корни, очищенные, выжатые и разрезанные на мелкие кусочки, потом запекались, как без дрожжевой хлеб, и эта еда была значительно вкуснее, чем корабельные сухари. Возле их бохио на углях медленно жарилось плотное белое мясо игуаны. Не затрачивая особых усилий на охоту и рыболовство, мужчины-таинцы тщательно ухаживали за зерновыми, что выращивали женщины. Из-за теплого круглый год климата сажать и сеять можно было дважды в год. Природа здесь была необыкновенно щедра.

Аарон лежал в гамаке, раздумывая, как бы он мог жить здесь, среди этих людей. Конечно, прежде всего ему надо будет вернуться в Севилью и объяснить родным свой выбор. Матери будет трудно расстаться с ним, но он почему-то думал, что отец поймет его. Аарон потихоньку засыпал, мечтая о том, что когда-нибудь он привезет свою семью сюда и покажет им чудеса индийских островов. Потом перед ним возникла нимфа с каштановыми волосами, стоявшая возле Бенджамина.

Он очнулся от грез, услышав голос младшего брата Алии, который взволнованно звал его. Аарон выпрыгнул из гамака: навязчивый сон окончательно улетучился, ибо перед ним предстал четырнадцатилетний мальчик. Каону был стройный, тонкокостный, чертами лица напоминал певчего. Он был слишком нежный, похожий на девочку, и только массивное золотое кольцо у него в носу нарушало гармонию его черт.