Рай
Шрифт:
Комнатка уборщиц не заперта. На столе, среди ведер и порошков, Филип обнаруживает электрический чайник. Проверяет, есть ли вода и включает. На мгновение замирает, увидев на подоконнике телефон. Поднимает трубку. Набирает три цифры и, услышав ответ, быстро и сухо спрашивает:
— Младший Ариэль сказал что-нибудь?
— Сказал, что ему нет двенадцати и мы ничего сделать не можем, — отвечает мужской голос и, в свою очередь, спрашивает: — Кто говорит?
Филип молчит.
— Кто говорит? — уже громче повторяет мужчина на другом конце провода.
Филип нажимает на рычаг. Потом
— Перезвоните мне, все время разъединяется, — и, не дожидаясь вопроса «кто говорит?», вешает трубку.
Вода в чайнике кипит. Филип выплескивает холодный кофе в раковину и наливает в кружки кипяток. Держа их перед собой, поднимается по лесенке и открывает люк.
Филипина ждет его.
— Я до сих пор не знаю, как тебя зовут, — говорит она.
— Филип, — отвечает он, все еще стоя на лесенке.
— Можно было догадаться — это же так просто, — говорит она.
Филип захлопывает люк.
Филип, одетый, лежит на Филипине, сильно вжавшись между ее ног. На ней синие джинсы и майка. Они наконец оторвались друг от друга после долгого утомительного поцелуя. У обоих учащенное дыхание. Филип держит руку над ее грудью.
— Можно до тебя дотронуться? — спрашивает он.
И Филипина кивает — да, можно.
Филип медленно опускает ладонь и касается ее груди под тонкой материей. Филипина помогает ему, направляя руку под майку. Филип, дыша еще более взволнованно, слушается. Страстно гладит ее грудь. Когда он хочет поднять майку, Филипина чуть замирает. Филип дотрагивается до ремешка ее джинсов. Филипина уже не помогает ему, но и не мешает. Филип дрожащими руками расстегивает пояс и только сейчас замечает, что девушка лежит неподвижно, глядя ему прямо в глаза. Филип останавливается.
— Ты хочешь? — спрашивает он, помолчав.
Филипина мотает головой — нет. Филип застегивает пояс, опускает майку и, немного смутившись, улыбается. Очень осторожно гладит девушку по голове, ероша короткие волосы.
— Прости, — говорит он.
— Не извиняйся, не надо, — тихо отвечает она.
Филип все гладит ее по голове, дотрагивается до носа, губ. Какое-то время они не слышат все усиливающиеся раскаты грома и барабанящий по крыше дождь. И лишь когда первые капли падают Филипине на лицо — видимо, крыша течет — замечают, что началась гроза. Филипина пытается увернуться от капель. Вода начинает лить уже струей, и Филип поднимается. Крыша протекает не только здесь — на полу видны темные пятна.
Филип расставляет на полу металлические кружки от кофе, разрезает большим складным ножом пластмассовую бутылку, превращая ее в дополнительную посудину. Выглядывает в окно. Над городом висит большая черная туча. Он опускает глаза и видит, как к воротам подходит насквозь вымокший, но словно бы не замечающий дождя отец. Филип смотрит на часы.
— Уже пять, — говорит он Филипине. — Видишь?
Филипина глядит на входящего в здание мужчину.
— Кто это? — спрашивает она.
— Мой отец. Он идет за братом. Они могут задержать его только до пяти, и папа об этом знает, — отвечает Филип, а когда отец исчезает в дверях, добавляет: — Я бы хотел, чтобы вы
Филипина улыбается.
— Вряд ли мы еще с кем-нибудь в жизни успеем познакомиться, — говорит она без грусти или отчаяния и на мгновение задумывается. — Но, может, мы лучше узнаем себя. Это да.
— Ты с ним познакомишься. Я тебе обещаю, — заявляет Филип решительно и снова высовывается в окно — из двери выходят отец с братом.
Отец обнимает сына за плечи, укрывает его, насколько это возможно, полицейской плащ-палаткой. Когда они проходят через ворота, мальчик на секунду останавливается и провожает взглядом проезжающие по улице нагруженные грузовики. Они сворачивают и въезжают в ворота внутреннего двора — из окна их не видно.
— Что он такое увидел? — спрашивает себя Филип.
— Что? — переспрашивает Филипина.
Филип пожимает плечами.
— Не знаю, — говорит он. — Брат остановился и внимательно на что-то посмотрел.
Стемнело. Отыскав в рюкзаке фонарик, Филип подходит к окну.
— В десять малыш должен рассказать мне, как дела, — говорит он ничего не понимающей Филипине.
Спустя мгновение он видит, как далеко в кустах начинает мигать свет.
— Есть, — говорит он и, пытаясь объяснить понятнее, добавляет: — Мы с ним в одной скаутской дружине. Выучили азбуку Морзе.
Филипина наблюдает за мигающим вдалеке светом фонарика и Филипом, который тоже зажигает и гасит фонарь.
— Что он говорит? — спрашивает она после очередного обмена сигналами. — Ты мне переведешь?
— Они ничего не знают, — медленно переводит Филип. — Ничего плохого ему не сделали.
И Филип снова начинает сигналить.
— Я говорю брату, чтобы он возвращался домой, я позвоню, — объясняет он, но тут далекий огонек быстро зажигается и гаснет. — Опасность, — говорит Филип. — Он сказал: «опасность».
Фонарик в кустах зажигается и гаснет, передавая какую-то длинную фразу.
— На внутреннем дворе свалили черепицу и кровельный толь, — переводит каждое слово Филип. — Ремонт крыши.
Фонарик опять зажигается и гаснет несколько раз, но Филип молчит.
— Что он сказал? — спрашивает обеспокоенная Филипина.
— Он говорит — мы объявлены в розыск, — неохотно отвечает Филип.
Фонарик в кустах гастен, потом мигает еще три раза на прощание и связь обрывается. Филип задумывается. Они идут в другой конец чердака. Филип высовывается в маленькое окошко и действительно видит внизу кучи черепицы, толя и других материалов, приготовленных для ремонта крыши. Он оборачивается к Филипине.
— Придется отсюда уходить, — говорит он.
— А ты знаешь, как? — спрашивает Филипина.
— Знаю.
— А куда нам деваться, тоже знаешь?
Филип молчит — этого он не знает. Филипина улыбается.
— Вчера ночью ты хотел, чтобы я тебе показала несколько мест… — говорит она.
Филип помнит их ночной разговор.
— Вот туда и поедем. Для нас это самое худшее место из всех возможных, но мы поедем, — спокойно говорит девушка и серьезно смотрит на Филипа.
— Самое лучшее — около пяти утра, — говорит Филип, ложась рядом с Филипиной на расстеленные одеяла.