Райгебок
Шрифт:
Окровавленное оружие со звоном упал на мощеную ракушечником тропинку. Отец, тяжело дыша и вытирая холодный пот, грузно сел на траву.
– Что случилось? – в ужасе спросила мама, закрывая рот рукой и отводя взгляд от изуродованного мертвого тела Черного Носа, служившего им верой и правдой десять лет.
– Угорь… – только и смог произнести шокированный отец. Райгебок помог ему подняться, того колотило крупной дрожью, но его можно было понять – луч угря-светомета прозвенел на расстоянии локтя от его бороды и разорвал грудину уже стоявшему под ярмом Черному Носу. Все произошло прямо перед лицом Райгемаха. Звенящий луч коснулся быка, раздался треск, разлетелись искры и ошметки изжарившейся за одно мгновение бычьей плоти и обугленный костных крошек. Черный Нос не успел даже фыркнуть, его истерзанное тело отлетело в сторону. От взрыва в упряжи полопались продольные
Сейчас, когда рассвет только-только начинал уничтожать ночную мглу, сияние мешков с угрями-светометами выглядело особенно эффектно, придавая всей повозке нечто волшебно-мифическое.
– Но как? – спросила мама, помогая мужу снять выпачканную бычьим мясом одежду и взволнованно осматривая его опаленную бороду и обожженную щеку. – Ты что, развязывал мешок?
– За повозкой, – ответил Райгемах, – вон там угорь лежит на земле. Он издох. Не бойтесь, они же сразу дохнут на воздухе.
– Ты его выпустил? – опять спросила Райгеслина, обойдя повозку и вместе с Райгебоком увидев на мокрой траве издохшего угря. Тут же валялся опустевший от ноши мешок, скроенный из телячьего желудка.
– Шнурок лопнул, – пояснил отец, вытирая лопухами секиру от крови своего любимого Черного Носа. – Когда я подтягивал поперечный ремень, один мешок открылся и угорь высунул свой хвост.
– Он мог тебя убить! – мама обняла отца сильно-сильно. Она попросила Райгебока принести отцу другую одежду и монстр побежал в избу, встретив на пути близнеца Райгедона, бегущего к месту происшествия с горящим факелом. Вернувшись с рубахой и льняными брэ, Райгебок увидел, что отец стоит у плетня с соседом – главой семейства Скау. Скаурот – черноокий мужчина с густыми вьющимися волосами, схваченными сзади у шеи медной брошью с изображением дрозда. Черная щетина окаймляла овальный подбородок, самые белые зубы во всем поселке блистали в свете факела крепкими жемчужинами. Сосед препирался с медведеподобным Райгемахом. В руках обоих мужчин пылали факелы и они агрессивно махали ими в опасной близости друг от друга. Скаурот, то и дело пуская искры на траву, указывал своим факелом то на мертвого быка, то на мертвого угря-светомета. В прыгающих отблесках коптящего огня мертвые животные (особенно обезглавленный бык) вызывали оторопь. Хотелось убрать их подальше, а лучше всего утопить в болоте, и, наконец, дождаться полноценного рассвета.
Райгебок не стал подходить к спорящим мужчинам, это было не принято. Спорящие всегда должны решать свои вопросы только наедине, третьего обязаны были прогнать, чтобы он не принял чью-либо сторону и тем самым сделал нечестный перевес. Райгеслина и Райгедон скрылись со двора, потому что даже слышать чужой спор не полагалось. Райгебок быстро отдал одежду и немедленно последовал примеру мамы и вернулся в избу.
С восточной стороны рассвет уже достаточно перекрасил небо в темно-синий, а где-то вдалеке истово заголосили первые петухи, когда мужской спор, наконец, затих и Скаурот ушел прочь. Его затухающий факел двигался в такт его шагам и пропал в соседнем дворе. Раздраженный отец вспомнил про принесенную сыном одежду, и, путаясь в завязках, начал переодевать брэ.
– О чем вы говорили, пап, – подбежали к нему дети Райгедон и Райгетилль, за ними топал Райгебок и мать. Собачка Су вертелась вокруг, мешаясь под ногами.
– Этот умник хотел взять себе мертвого угря, – ответил отец, резко натягивая рубаху на толстокожее волосатое тело.
– Так в чем же проблема? – спросил Райгедон. – Отдал бы. Не хочешь же ты его сварить и съесть?
– Съесть? Ты с ума сошел, сын! Их даже Райгебок не ест! Сосед не говорит, но я знаю для чего ему мертвый угорь-светомет. Он будет ставить с ним опыты, порежет на кусочки, будет рассматривать через ту свою толстую линзу. Он их изучает! Он уже давно ищет секрет этих проклятых угрей. – Райгемах с ненавистью зыркнул на груженную телегу с сияющими мешками. – И, разумеется, руку даст на отсечение, чтобы узнать с помощью чего они пускают лучи. Представляешь, Райгедон, если он придет к герцогу Ваершайзу и предложит ему раскрытый секрет угрей-светометов. Герцог его озолотит! Или даже возьмет к себе придворным ученым-мыслителем. Вот чего хочет плотник Скаурот! А я всего лишь попросил у него взамен мула на три дня. Без Черного Носа повозка до Лойонца не доедет.
– А он?
– Не дает! Он испугался. Ну вот и я ему не дал! Сказал, что раз угри ему так нужны – покупай живого, так и быть для него я скинул бы цену. Или пусть дает мула, или пусть сам ныряет в Нольф за своими угрями-светометами!
– Правильно, пап. Семья Скау и так должна нам с прошлого года за целый стог сена.
Все присели подле обезглавленного быка. Действительно, теперь некому тянуть повозку на ярмарку в Лойонц, а целая куча мешков с угрями-светометами так и ждут своих покупателей. Ежемесячная ярмарка в Лойонце проходит всего один день, если не продать их в городе – их можно просто закапывать или отдавать соседям за бесценок, ибо к следующей ярмарке через месяц они просто будут старыми и безжизненными. Так не годиться, Райгемах на семейном совете уже построил планы на ориентировочную прибыль от продажи.
Райгеслина предложила применить для перевозки того мула, что безучастно скучает в стойле и используется главой семейства для кручения измельчителя яблок для сидора и для затягивания сокодавительного пресса. Но у этого мула была одна особенность: кроме как идти по строго определенному кругу и отгонять хвостом мух, он больше не мог делать совершенно ничего. Он просто был не обучен идти под оглоблей, его даже для работы в поле не использовали, ибо, выходя на незнакомые ему просторы, мул начинал упрямиться, стоять на месте и надсадно хрипеть. У этого глупого мула даже имени не было.
Тогда телегу взялся везти Райгебок.
– Нет, сын, тебе нельзя, – ответил отец, с презрением беря мертвого угря за жабры. Рыба была мертва, поэтому неопасна. Ее бирюзовое сияние померкло, смертоносный хвост безжизненно болтался. Отец откинул угря подальше в кусты лебеды. – Я не хочу, чтобы ты появлялся в городе, там многолюдно. Ты понимаешь, о чем я?
Монстр понимал. Он никогда не бывал ни в Лойонце, ни в каком-то другом поселении. Кроме как в окрестностях Аусерта да приютившейся неподалеку за заросшим кувшинками прудом деревушки Штросси, никто никогда не видел Райгебока и не слышал о нем. Такие мелкие поселения как Аусерт вообще мало контактировали между собой, а то, что Аусерт располагался в отдалении от относительно крупных поселений, зато близко к Нольфу, он был почти в некоей изоляции. Местность вокруг была преимущественно болотистой да лесистой и труднопроходимй. Путь до Лойонца был, пожалуй, единственным, на котором можно было иногда встретить людей. Появление Райгебока в крупном городе может закончиться очень скверно. Отец не раз говорил, что видел на главной площади Лойонца одно небывало страшное чудовище в клетке и больше всех на свете боялся, что та же участь может постигнуть и его необычного ящерообразного сына. По словам отца, чудовище было похоже на морщинистую летучую мышь гигантских размеров и с восемью паучьими лапами. Из пасти летучей мыши беспрестанно струились шипящие на солнце слюни и она что-то пищала, стараясь повторить звучание человеческой речи. На потеху публики чудовищу бросили мертвого младенца, найденного накануне в канаве, и летучая мышь облизывала его длинным гибким языком.
Это было неправдоподобно, но отец настаивал, что именно это он и видел. Правда, признавался, что перед этим в местной таверне запил жаренного пескаря, фаршированного перепелиными сердечками, и миску оливок двумя кувшинами неразбавленного водой пива, отмечая прибыльную продажу партии угрей рыцарскому ордену Триумфального Беркута по полуторной цене.
Подумав, Райгебок предложил отвести телегу еще до начала открытия ярмарки, пока на подступах к Лойонцу еще никого нет, лучше всего если это будет предрассветный час (вот как сейчас или даже раньше). Обождать ярмарку в надежном укрытии, а потом так же в темное время суток вернуться домой.
Отец задумался. На Черном Носе он добрался бы до Лойонца меньше чем за сутки, то-есть, оказался бы у городских стен следующей ночью. Немного отоспался бы на местном постоялом дворе и поздним утром (ярмарка начинается ближе к полудню) вывел бы товар на площадь. По опыту зная, что его угрей расхватят в один момент, Райгемах не планировал задерживаться в городе даже до вечера. Обратно он возвратился бы завтрашним поздним вечером или ночью. Так было всегда. Но тогда был Черный Нос и отец знал с какой скоростью он мог его гнать, а как побежит Райгебок? Может ли он двигаться со скоростью запряженного быка? Монстр ответил, что сможет.