Райский уголок. По велению сердца

Крейн Тереза

— Нет. — Он поднял поразительно длинный, грязный палец, когда она открыла было рот, чтобы возразить ему. — Одну минуту, голубка. Позвольте мне пояснить. Вы чувствуете себя плохо из-за того, что так поступили — хотя, должно быть, у вас были на то основания. Видит Бог, такое случается нередко. — Кто-то окликнул его, он оглянулся, рассеянно улыбнулся и поднял руку в знак приветствия, на секунду оторвав взгляд от лица Рейчел. — Доброе утро, Гарри. А теперь вы загоняете себя в могилу — для чего? Чтобы попытаться забыть то, что произошло? Наказать себя?

— Не знаю.

— В любом случае это совершенно бессмысленно.

Она молчала.

— Посмотрите

на себя. — Добродушное лицо излучало обезоруживающую улыбку. — Вы самая красивая женщина из тех, что мне приходилось видеть. У вас есть свой стиль и есть деньги…

Она состроила гримасу и засмеялась вместе с ним.

— Немного.

— Больше, чем имеет основная масса людей, голубка, больше. Держу пари на свой последний фартинг, что вы в своей жизни не ударили и палец о палец?

Это было сказано беспечно и совершенно безобидно, тем не менее, она покраснела.

— Поймите правильно — меня это не касается. Просто мне кажется, у вас было бы меньше времени думать о себе, если бы пришлось зарабатывать себе на жизнь, как делает большинство людей.

— Я вам говорила, — на ее губах мелькнула привычная вызывающая улыбка, — я ни на что не гожусь.

— А я говорил вам, что каждый на что-то годится.

— Например, на что?

— Ну, для начала, — сказал он с коварной проворностью, столь характерной, как ей предстояло понять, для прирожденных торговцев, — вы могли бы мне помочь в моем деле.

— Что?

Он обаятельно улыбнулся, глядя в ее встревоженное лицо.

— Я говорю, вы могли бы помочь мне. На рынке. Сегодня утром. Я торгую тканями.

Скептически рассмеявшись, она покачала головой.

Он некоторое время смотрел на нее, склонив голову набок, прищурив глаза, покусывая нижнюю губу и явно размышляя о чем-то. Потом коротко кивнул.

— Да, вы правы. Вам не справиться. Забудьте о том, что я говорил.

— Подождите минуту…

— Кучерявый! Привет, старина — как жизнь?

Джимми повернулся и поздоровался за руку с дородным седовласым человеком, который остановился у стола.

— Как Нелли — поправилась и опять помогает тебе?

Джимми покачал головой.

— Бедняга проваляется, по крайней мере, еще пару недель.

— Держу пари, тебе ее не хватает?

— Это верно.

— Кто такая Нелли? — спросила Рейчел, когда мужчина ушел.

— Моя старшая дочь. — У него был простодушный вид. — Она помогает мне на рынке.

— Что с ней случилось?

— Сломала ногу несколько недель назад.

— Так вам действительно нужна помощь?

— Точно. Моя жена помогает мне, когда может, но двое младшеньких, которые еще не ходят в школу, требуют много времени…

Рейчел захотелось побольше узнать о нем.

— Сколько у вас детей?

Он улыбнулся.

— Одиннадцать.

— О Боже!

Он покачал головой.

— Вам этого не понять. — Он отодвинул стул от стола. — Ну, мне, пожалуй, пора.

— Подождите. — Поддавшись внутреннему порыву, она тоже поднялась. Маленький человечек едва доставал ей до плеча. — Послушайте, Кучерявый… — Она неожиданно улыбнулась — настолько не подходило ему это прозвище. — Я могу вам помочь, если хотите. По крайней мере, сегодня. — При одной мысли об увлекательной перспективе нового приключения ее усталость как рукой сняло.

Он решительно покачал головой.

— Я уже сказал вам, голубка. Это слишком трудное дело для таких, как вы. Вам ни за что не справиться. — Его ясные глаза

были озорными.

— Позвольте мне попробовать, и я докажу вам.

Он потеребил пальцами нижнюю губу, выражая сомнение.

— Пожалуйста, я хочу попробовать.

Хитроватая улыбка осветила его смуглое лицо.

— Hу, если вам действительно хочется…

— Да.

— В таком случае, договорились. А почему бы и нет? — спросил он с великодушным видом, как будто делал ей величайшее одолжение.

Сочувствие и природная доброта привели Джимми Беннета к одинокой, несчастной молодой женщине, и не было такого закона, который запрещал бы ему воспользоваться ее искренним и щедрым порывом.

— Вы умеете считать?

— Что-то вроде этого.

— Вы умеете пользоваться деревянным метром?

— Я могу научиться. Что мы будем продавать?

— Ткани, голубка. И отделку. Отрезы на платье, отрезы на юбку, шторы, кисточки для украшения, пуговицы, тесьму, блестки на платье — всем этим и торгует Кучерявый. Так вы идете?

— Минутку.

— Что такое?

— Сколько вы платите?

— Шесть пенсов в час, — лукаво сказал он.

— Шиллинг.

Он ухмыльнулся.

— Шиллинг в час, Герцогиня? Вы хотите разорить меня или как? Девять пенсов — это мое последнее слово.

— Договорились.

Он сунул ей грубую мозолистую руку.

— Пожмите ее, Герцогиня. И допейте, в конце концов, свой чай. Теперь вы работаете на Кучерявого. Поспешим. Нам надо еще подготовить прилавок к работе…

Незаметно пролетела счастливая неделя. В располагающей к лени обстановке дома на Квинта-до-Соль Филиппе удалось на время забыть о своем неосмотрительном обещании отправиться с Хьюго и его друзьями на вершину горы Пика-до-Ариэйро, а также на Пико Риво — самую высокую точку острова, куда можно было подняться только пешком. К тому времени, когда около дюжины веселых и оживленных молодых людей собрались возле дома, уже готовые к путешествию, было, разумеется, поздно признаваться Хьюго или кому-нибудь другому в том, что она боится высоты. Вместе со всеми Филиппа забралась в старенький грузовик, что стоял во дворе, покрытом гравием. Брат Петси Майкл и его автомобиль находились в распоряжении путешественников. Громыхая и пыхтя, грузовик поднимался по узким, пыльным горным дорогам. Под грубо сколоченными сиденьями стояли корзины, доверху наполненные едой. Компания отправились в путь с рассветом. Их план заключался в том, чтобы начать восхождение на меньшую вершину примерно в десять часов утра. По расчетам Хьюго, они должны были вернуться к Микодо-Ариэйро к двум часам, как раз к ленчу. Те, кто решил не подниматься на другую вершину, будут ждать у грузовика. Из всей компании только двое решительно и без тени смущения отказались сделать попытку.

— Вторая ступенька этой стремянки слишком высока для меня, — сказал спокойно Брайан Стюарт. — Я остаюсь здесь. Насколько я знаю Кристину, она останется со мной.

Кристина, пухленькая темноволосая девушка с глазами своих португальских предков, хихикнула в ответ:

— Меня вы на эту тропу не заманите. Я просто решила с вами прокатиться.

Двое-трое других участников сошлись на том, что посмотрят, как будут себя чувствовать после первого подъема.

Филиппа промолчала. У нее сосало под ложечкой, но она заверила себя, что это оттого, что она неблагоразумно отказалась съесть завтрак, который с улыбкой подала им всем Терезина, повар.