Раз и навсегда
Шрифт:
– Не трудитесь вставать, Атертон, – иронически бросила герцогиня, пронзив его столь же «доброжелательным» взглядом, когда он преднамеренно с вызывающим видом остался сидеть.
Не пошевельнувшись, в мертвой тишине, он продолжал смотреть на нее. В свои пятьдесят с лишком Чарльз Филдинг все еще выглядел привлекательным мужчиной с густой шевелюрой с проседью и карими глазами, однако болезнь не прошла для него бесследно. Для своего роста он казался чересчур худым, а лицо его избороздили глубокие морщины, свидетельствовавшие
– Здесь слишком жарко! – заявила она, постучав тростью, отделанной драгоценными камнями, по полу. – Раздвиньте шторы и проветрите комнату.
– Не трогайте! – рявкнул Чарльз; в его голосе кипело отвращение.
Герцогиня бросила в его сторону испепеляющий взгляд.
– Я приехала сюда вовсе не для того, чтобы задохнуться от нехватки воздуха, – зловеще предупредила она.
– Тогда уходите.
Ее тонкая фигура застыла воплощением ярости, вся будто бы состоящая из прямых линий.
– Я прибыла сюда не для того, чтобы задохнуться, – повторила она сквозь плотно стиснутые зубы. – Я приехала, чтобы проинформировать вас о своем решении насчет девочек Кэтрин.
– Вот и сделайте это, – резко сказал Чарльз, – а затем уходите!
Ее глаза от бешеной злобы сузились в щелки, и казалось, даже воздух пропитался ненавистью, но вместо того, чтобы уйти, герцогиня неспешно опустилась на стул.
Несмотря на преклонный возраст, она сидела с абсолютно прямой спиной и имела вид королевы, только вместо короны ее седую голову украшал пурпурный тюрбан, а в руке вместо скипетра она держала трость.
Чарльз недоумевал и настороженно ждал ее дальнейших действий, так как был уверен, что герцогиня настояла на этой встрече лишь затем, чтобы получить удовлетворение, заявив ему прямо в лицо: устройство дочерей Кэтрин абсолютно его не касается! Но раз она удосужилась присесть, следовательно, собирается сказать что-то еще.
– Вы видели портреты девочек?
Взгляд Чарльза упал на миниатюру, лежавшую у него на ладони, и его длинные пальцы конвульсивно сжались, как если бы он хотел защитить портрет. От невыносимой горечи его глаза потемнели, когда он смотрел на портрет Виктории. Девочка была копией своей матери – его прекрасной возлюбленной Кэтрин.
– Виктория – абсолютная копия своей матери, – неожиданно обронила ее светлость.
Чарльз посмотрел на нее, и лицо его мгновенно ожесточилось.
– Я отдаю себе в этом отчет.
– Хорошо. В таком случае вы поймете, почему я не возьму эту девушку к себе. Я возьму вторую. – Поднявшись со стула, как если бы вопрос был решен, она взглянула на своего поверенного. – Проследите, чтобы доктор Морисон получил банковский чек для возмещения его расходов и еще один чек для оплаты билета на пароход для младшей дочери моей внучки.
– Да, ваша светлость, – поклонился поверенный. – Что-нибудь еще?
– Еще будет масса дел, – отчеканила она напряженно. – Мне предстоит вывести девушку в свет, обеспечить ее приданым. Мне предстоит найти ей мужа, мне…
– А как насчет Виктории? – свирепо прервал ее Чарльз. – Что вы собираетесь предпринять в отношении старшей дочери Кэтрин?
Герцогиня бросила на него сердитый взгляд.
– Я уже сказала – она напоминает мне свою мать, и я не приму ее у себя. Как мне помнится, вам крайне нужна была ее мать. А Кэтрин явно нуждалась в вас – даже будучи при смерти, она произнесла ваше имя.
Так что можете приютить у себя хотя бы ее «копию». И если судьба уготовила вам возможность любоваться ее девчонкой, то так вам и надо.
В мозгу Чарльза все еще боролись радость и сомнение, когда старая герцогиня высокомерно добавила:
– Выдайте ее за кого угодно, но только не за своего племянника. Двадцать два года назад я не одобряла союза между моей и вашей семьями, я и теперь против. Я…
Тут она неожиданно замолкла, как будто что-то пришло ей в голову. Глаза герцогини засветились зловещим триумфом.
– Я выдам Дороти за сына Уинстона! – ликуя, объявила она. – Мне хотелось, чтобы Кэтрин вышла за его отца, но она отвергла его из-за вас. Теперь я выдам Дороти за сына – таким образом я добьюсь наконец союза с Уинстонами! – Недобрая улыбка мелькнула на ее морщинистом лице, когда она увидела страдание, появившееся в глазах Чарльза. – После всех этих лет я все еще собираюсь добиться самой великолепной партии для нашего семейства за целое десятилетие! – С этими словами герцогиня покинула комнату в сопровождении своего поверенного.
Филдинг смотрел ей вслед и испытывал нечто среднее между горечью, ненавистью и ликованием. Старая карга только что нечаянно вручила ему то, что ему хотелось заполучить больше всего на свете, – Викторию, ребенка Кэтрин. И ее точный портрет.
Невыносимая радость переполняла Чарльза, но вместе с тем почти тотчас забурлил гнев. Эта коварная, бессердечная старуха собиралась устроить брачный союз с Уинстонами – в точности так, как ей всегда хотелось. Ради этого несусветного союза в свое время она намеревалась пожертвовать счастьем Кэтрин и теперь наконец собиралась добиться своего.
Гнев, овладевший Чарльзом из-за того, что герцогиня была близка к осуществлению давно задуманного плана, чуть не затмил его ликование по поводу Виктории. Затем неожиданно ему в голову пришла мысль…
Прищурив глаза, он обдумывал ее, рассматривал со всех сторон и наконец улыбнулся.
– Добсон, – громко сказал он дворецкому, – принеси перо и пергамент. Я хочу написать объявление о помолвке. Проследи, чтобы его немедленно доставили в «Таймс».
– Да, ваша светлость.
Чарльз поднял глаза на старого слугу, его лицо отражало лихорадочное ликование.