Раз надежда, два надежда...
Шрифт:
– Вот почему нельзя убирать оружие в рюкзак! – отчего-то очень радостно сообщила Светка, пытаясь вытащить щит обратно на белый свет, поняв, что нам предстоит драка, и, пока я, ее брат, изображаю танка, потому что именно в мою руку все-таки вцепился грибочек.
Ух! Гад, ядовитый грибок оказался, вернее его зубки! Вцепился один раз, а циферки красненькие, убавляющие количество моей жизни, понемногу, но уверенно поскакали появляться перед глазами. Вот так незнакомые грибы трогать!
Думал уж придется еще пару укусов пережить, да совсем ядом пропитаться, но Светка, наконец, извлекла щит из рюкзака. Все-таки правильно система,
Но больше всех радовался Холодечик. Именно от него гриб старался усиленно увернуться. Потому что мой вредный питомец решил, что этот моб должен быть крайне вкусным, в чем сразу и удостоверился, откусив первый кусок от шляпки. Теперь Холодец усиленно старался отхватить еще несколько кусочков, да побольше. Как бы не траванулся... Хотя, что с ним будет? Коньки отбросит? Тьфу, когти… Ну, перепризову. Стошнит? Это дело пройденное, главное – не подскользнуться. Так что, пусть питается всем на пользу. Может, быстрее эту кровожадную фигню завалим.
Светка еще одним ударом впечатала кулак в глаз гриба, отправив того в двухсекундный стан. Этого хватило, чтобы в него почти синхронно вылетели огненный шар и огненная струя, чем-то похожая на горящее копье. Я отметил, что после этого у девушек резко упал показатель маны. У одной на треть, у второй почти до половины.
– Ммммм! Жареными грибочками и шашлычком запахло! – раздался за спиной мечтательный голос Сигизмундовны. – Картошечки не хватает!
Гриб действительно аппетитно зарумянился, чем воспользовался Холодец, цапнув огромный кусок от прожаренной шляпки и аппетитно им захрустев. Этого мобу хватило, чтобы окончить свою недолгую жизнь. Холодечик даже обиделся, когда тушка сдохшего гриба испарилась. Покрутился, поискал вокруг себя, горько вздохнул и отправился на поиски следующей жертвы. Я же подобрал незамеченные им огромные куски сырого гриба и две склянки с зелёной, пузырящейся жидкостью, выпавшие дропом.
– Вот описание даже можно не смотреть, чтобы уверенно заявить – яд это! – усмехнулась Хромоножка.
– Даже пытаться спорить не буду, - кивнул я, убирая маленькие бутылочки в рюкзак.
– А мне, вот, интересно, почему, кроме жареных грибов, еще и шашлычком пахло? – цыкнула Сигизмундовна и зашевелила носом, принюхиваясь.
Вместо ответа из ближайших кустов выпрыгнул Холодечик с гигантской подгорелой гусеницей в пасти. Он успел сжевать половину, но, услышав бабку, решил поделиться остатком. Гусеница, как ни странно, мобом не была. Просто гигантская гусеница.
– Не-не-не, спасибо! – усиленно замотала головой Сигизмундовна. – Кушай сам!
Конечно, Холодец спорить не стал, тут же заглотив остаток добычи.
– Что это он так светится? – вдруг спросила Глухомань. – Это нормально? На радиацию похоже…
– Неа, не нормально - удивлённо мотнул я головой и вцепился взглядом в своего желеобразного друга. Тот действительно начал светиться, словно зелёная светодиодная лампочка. Что-то тут все какое-то радиационное. И грибы, и гусеницы.
– Офигеть, светильник! С таким ночью никаких факелов и фонариков не надо! – заявила Птицына, которая подошла к Холодечику ближе всех и теперь прикрывала глаза от яркого света. – А это навсегда? Он уровень получил? Ты ему такое выбрал? А цвет поменять можно?
Я
– Шо-то новенькое, - резюмировала Сигизмундовна.
Мы уже все дружно собрались вокруг Холодечика, внимательно разглядывая его, при этом стараясь не нахватать в глаза «зайчиков». Мой желеобразный друг при этом довольно крутился на месте, показывая свою красоту любопытствующим.
– Ай! – вдруг громко взвизгнула Глухомань, и подскочила на месте, схватившись за пятую точку.
Светка среагировала первой, ударив гриб, что куснул девушку за мягкое место, щитом. Мы сразу забыли про Холодечика, кинувшись всей ватагой на бедный-несчастный, одинокий, но очень зловредный гриб, взявшийся непонятно откуда.
Забили конечно, такой-то толпой. Только, вот, на этот раз Холодечик увидел, что дропом куски гриба валяются и попытался на них прыгнуть, чтобы впитать их в себя и, таким образом, сожрать, или впиться зубами, чтобы перекусить стандартным образом, да только я оказался ловчее и успел выхватить куски и запихать в рюкзак.
– Гриб! Грибооочек! – грустно затянул Холодечик, бегая вокруг моих ног, освещая их неестественным зеленым светом. – Дай! Дай! Дай! Грибочек!
И был мой питомец, таким грустным, что даже Глухомань не выдержала.
– Да дал бы ты ему кусочек, чувствую, что в лесу этих грибов еще целая куча будет.
Я вздохнул. Во что я ввязался? Куда столько баб на мою голову? И жалостливые все такие…
– Что, хочешь перекусить грибочком? – вздохнул я, спрашивая у Холодечика.
– Гриб! Гриб! Гриб! – радостно запрыгал тот, подтверждая, что хочет, да еще как! И свет, что лился из него замигал и заискрился.
И вдруг что-то подозрительно дзынькнуло у меня в ухе. Я потряс головой. Может, показалось?
– Кто-нибудь слышал? – обвел я дам взглядом.
– Что именно? – поинтересовалась Хромоножка.
– Я слышала, как твои штаны скрипят! – довольно сообщила Птицына. – Особенно, когда ты наклоняешься!
– А я слышала, как последние нормальные мысли у кого-то из головы усвистывают! – цыкнула Сигизмундовна, недовольно поглядев на белобрысика.
– Да ну вас! – махнул я рукой, достал кусок гриба и кинул его Холодечику.
Тот радостно напрыгнул на него, а в ухе у меня снова что-то дзынькнуло. Я еще раз мотнул головой. Не, явно не глюки.
– Мы долго тут торчать будем? – плаксиво протянула сеструха, пытаясь отряхнуть со щита комья земли, смешавшиеся с травой и хвоей с ближайшей елки. – Или пойдем дальше уже, наконец?
– Цыц! – прикрикнул я на нее, но Светка не впечатлилась и только передразнила меня, да показала язык.
Я же твердо решил разобраться со странным звуком. Где там мой расширенный функционал? Тетрадочка брякнулась мне в руки, как обычно появившись из воздуха. Поймал брезгливый взгляд Хромоножки и удивленный Глухомани. Интересно, нельзя как-нибудь заменить внешний вид моего функционала, я, конечно, почти привык, но все равно, обидно и неприятно. Готов пару больших надеждиков отдать, лишь бы эта мерзость чистой стала.