Разбитое окно
Шрифт:
Тут все обо всем знают. Кроме тебя. Здесь только ты ни хрена не знаешь…
Мик засмеялся, посмотрел на Артура, потом, будто вспомнив о чем-то, начал подниматься, но тут же позабыл зачем, снова опустился на место и принялся расковыривать большой палец на левой руке.
– Йо, Джерси-мэн.
Артура так и подбросило от неожиданности. Громадный негр зашел к нему со спины. Потом сел рядом, скамейка скрипнула под его тушей.
– Энтуан. Энтуан Джонсон.
Что теперь? Обменяться
– Артур.
– Знаю.
Джонсон взглянул на Мика и сказал Артуру:
– Этому шмыге крышка. Не вздумай подсесть на мет. Сторчишься с концами.
После короткого молчания спросил:
– Так ты, значит, башковитый?
– Вроде того.
– Вроде – это как, черт возьми?
Не надо с ним валять дурака.
– У меня есть ученая степень по физике и еще одна по химии. Я окончил МТИ.
– Эмти?
– Институт такой.
– Крутой?
– Приличный.
– Сечешь, значит, в научном дерьме? Химия, физика и все такое?
Негр разговаривал иным тоном в отличие от двух латиносов, вымогавших у Артура деньги. Казалось, Джонсон искренне интересовался тем, о чем спрашивал.
– Да, в этих науках разбираюсь.
И тут последовал неожиданный вопрос:
– Значит, ты знаешь, как сварганить бомбу? Такую, чтобы снесла к чертям вот эту долбаную стену?
– Я…
Сердце опять заколотилось, даже еще сильнее, чем прежде.
– Я не знаю…
Энтуан Джонсон расхохотался:
– Не тушуйся, я тебя на понт взял!
– Но…
– Я. Тебя. Купил.
– А… Ну да.
Артур тоже засмеялся, каждую секунду ожидая разрыва сердца. Не все отцовские гены достались ему по наследству, но симптомы сердечной недостаточности, похоже, включены в комплект.
Мик выдал очередную реплику, адресованную самому себе, и принялся яростно скрести ногтями правый локоть, отчего на нем появились красные полосы.
Джонсон и Артур некоторое время молча наблюдали.
Шмыга…
Потом Джонсон снова заговорил:
– Йо-йо, Джерси-мэн, хочу спросить тебя о чем-то.
– Валяй.
– У меня мама верующая, сечешь, о чем я? И всю дорогу твердила мне, что в Библии одна только правда. То есть как в ней написано, так все и было на самом деле. Ладно, а теперь послушай: я вот все думаю, а где же в Библии динозавры? Бог сотворил мужчину и женщину, землю и реки, ослов и змей и все остальное дерьмо. Но почему Библия не говорит, что Бог сотворил динозавров? То есть я же своими глазами видел их скелеты. Значит, они реально были когда-то. Так где же тут долбаная правда, чувак?
Артур Райм посмотрел на Мика, потом перевел взгляд на торчащий из стены гвоздь. У него повлажнели ладони при мысли, что из всех возможных вариантов расстаться с жизнью в этой тюрьме на его долю выпало погибнуть, отстаивая нравственную позицию ученого перед
Ну да черт с ним!
И он принялся объяснять:
– Утверждать, что Земля существует всего лишь шесть тысяч лет, значит, противоречить всем известным научным законам, признанным всеми развитыми земными цивилизациями. С такой же вероятностью у тебя сейчас вырастут крылья, и ты улетишь отсюда через то окно.
Джонсон насупился.
«Я погиб».
Негр обжег Артура испепеляющим взглядом. Потом медленно закачал головой:
– Я так и думал, мать его. Шесть тысяч лет, какая лажа.
– Рекомендую почитать книгу, которая поможет тебе разобраться в этом вопросе. Имя автора – Ричард Докинс, он…
– Да не стану я читать никакой долбаной книги. Поверю тебе на слово, мистер Джерси-мэн.
Артуру опять захотелось совершить кулачный обряд, но он сдержался и только спросил:
– Ты собираешься сказать об этом своей маме?
Круглое черное лицо скривилось в недоуменной гримасе.
– Нет, конечно. На черта? Маму никогда не переспоришь.
«Или папу», – мысленно добавил от себя Артур.
Лицо Джонсона стало серьезным.
– Йо. Базар идет, не ты ту бабу замочил?
– Нет, конечно.
– А копы тебя захомутали?
– Ну да.
– Какого хрена?
– Если б я знал. Все время пытаюсь понять, почему такое со мной случилось. Просто ни о чем больше думать не могу. Как он это проделал?
– Кто «он»?
– Настоящий убийца.
– Йо, как в «Беглеце». Или в деле О-Джея.
– Полиция нашла целую кучу доказательств, уличающих меня в преступлении. Настоящий убийца каким-то образом разузнал обо мне все: на какой машине езжу, где живу, когда работаю и возвращаюсь домой. Знал даже, какие вещи я купил, и подбросил их в качестве улик. Это, несомненно, единственное объяснение того, что произошло.
Энтуан Джонсон поразмыслил над услышанным и рассмеялся:
– Вот тут ты и лоханулся, чувак!
– В каком смысле?
– А в таком. Ты пошел в магазин покупать себе барахло. А надо было его зашухерить! Хрен бы тогда кто-то про тебя пронюхал!
Глава двадцать третья
Еще одна приемная. Совсем непохожая на ту, что в «серой глыбе». Бывать в таком бардаке Сакс до сих пор не доводилось. Ну может, еще во время службы в патрульных полицейских, когда она по вызову приезжала в Хеллс-Китчен унимать передравшуюся наркоту. Но даже среди тех доходяг многие обладали чувством достоинства – по крайней мере убирали за собой. Здесь же Амелии хотелось съежиться, чтобы, не дай Бог, не коснуться краем одежды пропыленного бумажного хлама. Некоммерческая организация «За невмешательство в личную жизнь», расположившаяся в старом здании бывшей фортепьянной фабрики, могла бы выиграть первенство Нью-Йорка по неряшливости.