Разбитые маски
Шрифт:
– Не стоит цепляться за квартиру, какой бы хорошей она ни была, – продолжал проповедовать Илья. – Нет ничего лучше собственного дома, а я уж позабочусь, чтобы дом получился отменный.
– Вы поженитесь? – неожиданно включилась в разговор Таня.
– Подслушиваешь? – упрекнул ее Илья. – Тебе еще рано думать о таких вещах.
– Да ничего не рано. Я и сама выйду замуж, – с усмешкой ответила девочка.
– А у тебя есть парень?!
– Теперь будет, – пообещала та, с удовлетворением заглядывая в сумку. Ольга отвернулась. Она не могла этого видеть – девочка на ее глазах упаковала почти всю
Таня всерьез занялась своим обустройством. Ольга помогала ей, но не слишком рьяно. Она ограничилась тем, что выделила девочке постоянное спальное место – все на том же диванчике да позаботилась о том, чтобы расчистить для нее письменный стол. Таня даже не поблагодарила. Девочка была настолько счастлива, что совершенно не замечала, что причиняет определенные неудобства.
Илья, отыскав каким-то чудом уцелевшую бутылку, опохмелялся, закусывая остатками салатов. Ольга, войдя на кухню, прислонилась к притолоке.
– Что теперь будет? – спросила она, вдоволь налюбовавшись тем, как тот подчищает тарелку.
– У нас все будет замечательно.
– Нет, что ждет Ирину?
Он высоко поднял брови:
– Тебя всерьез это беспокоит?
– Представь, да. Я понимаю, что она сама себя ограбила, – такой безумный шаг вполне в ее духе. Она бы не остановилась ни перед чем, чтобы доставить нам проблемы. Но что с ней теперь сделают? Посадят в тюрьму, как надеется это ясноглазое чудовище?
Илья с усилием проглотил кусок хлеба и ответил, что не стоит называть подобным образом невинного подростка. Тем более, что девочка за свою недолгую жизнь натерпелась такого ужаса, о котором Ольга даже представления не имеет.
– Что бы она ни перенесла, пока жила с матерью, это еще не дает ей права сажать Ирину в тюрьму, – упорствовала Ольга. – К ней нельзя относиться как к нормальному человеку. Если мы всегда называли ее сумасшедшей, то сейчас должны быть снисходительней… Таких даже на суде оправдывают!
Илья посерьезнел Он спросил не желает ли та, чтобы преступница осталась безнаказанной и всю оставшуюся жизнь терзала ребенка?
Ольга нервно пожала плечами:
– Не забывай, этот ребенок очень скоро перестанет быть таковым Таня взрослеет на глазах, и видеть это жутковато. По-моему, в ней слишком много ненависти. И потом, что такого сделала ее мать? Ограбила себя? Это почти смешно.
– А в тебе слишком много доброты! – возмутился Илья. – Не забывай – твоя невинная жертва пыталась нас посадить!
– Но у нее же ничего не вышло, – возразила Ольга. – Следователь на нашей стороне, и каждый здравомыслящий человек сразу поймет, что мы невиновны.
– Ты сбрасываешь со счетов одно обстоятельство. Ирина очень подозрительно выглядит в другом деле, куда более серьезном. Ты еще помнишь, что у тебя убили мужа?
Илья добавил, что бывшая жена его покойного друга вовсе не относится к числу кротких или недогадливых натур. Получив телеграмму, на которую Ольга даже внимания не обратила, та, вероятнее всего, стала действовать.
– Таня говорит, что мать сразу уехала из дому и вернулась поздно в невменяемом состоянии.
– Ну и что? Даже если они с Витей встретились…
– Ты
Ольга молчала.
– Если она колотила мужа за малейшие провинности, то что могла она с ним сделать после суда, не уплаченных вовремя алиментов и вообще после развода? Убила бы, она же повторяла это неоднократно.
– Нельзя понимать так буквально… Илья перебил:
– В отдельных случаях можно. А Ирина как раз и есть тот особый случай, когда самые безумные поступки становятся реальностью. Олечка, лучше не думай обо всем этом ужасе! Ты, во всяком случае, ни при чем, да и я тоже. Лучше позаботься о себе самой. Если ты не продашь квартиру сейчас, когда самый разгар сезона, то цены могут упасть…
– Но где я буду жить, пока ты не построишь свой замечательный дом?
В эту минуту зазвонил телефон. Спорящие так увлеклись, что трубку пришлось снять Тане. Через секунду раздался ее пронзительный голос, до удивления схожий с голосом Ирины:
– Ну кто-нибудь, подойдите!
– Я не шучу, сейчас очень хороший момент для продажи. – Илья отодвинул тарелку и вышел в коридор. – Да, – раздалось оттуда. – Слушаю. Что? Сейчас позову. Оля, тебя!
Звонила престарелая родственница Виталия, о которой Ольга давно успела забыть. Та не была на похоронах по той простой причине, что ей отказали как ноги, так и разум. Эта двоюродная бабушка была знакома Ольге лишь понаслышке. Они с Витей никогда у нее не были.
– Я разбирала старые узлы и нашла чудесные вышивки, – как всегда, без предисловий начала престарелая дама. – И я сразу подумала о вас с Витенькой, ведь вы обзаводитесь хозяйством!
Ольге случалось говорить с ней всего несколько раз, исключительно по телефону. И разговоры эти были настолько оригинальны по форме и содержанию, что сейчас она вовсе не удивилась тому, что бабушка считает вышивки актуальной темой для беседы на другой день после похорон Виталия. Ольга не раз удивлялась тому, что та еще в состоянии набирать правильные телефонные номера.
– Как вы поживаете? – поинтересовалась старушка.
– Очень хорошо, – покладисто ответила Ольга. – А как вы себя чувствуете?
– Давление скачет, и ноги крутит, – пожаловалась старушка. – Вышивки можешь забрать, мне они не нужны.
– Спасибо, я как-нибудь заеду, – пообещала она.
– Вот славно! – обрадовалась родственница. – Как Витя? Здоров? Почему он всегда бросает трубку, когда я звоню? Ему скучно со мной разговаривать?
Ольга хотела было ответить, что ее супруг не в состоянии ни взять, ни бросить трубку, а разговаривать теперь может разве что с помощью спиритического сеанса… Но ничего не ответила, поскольку старушка поразила ее очередным заключением:
– Голос у него был бодрый.
– Да? – протянула женщина. – Наверное… Может быть, купить вам какие-нибудь лекарства?
– У меня все есть, – порадовала ее та. – Приезжайте ко мне поскорее. А то как бы моль не съела все вышивки. А там есть очень красивые, с анютиными глазками!
Ольга повесила трубку и вздохнула. Она была вовсе не расположена в очередной раз извещать кого-то об обстоятельствах гибели своего мужа. Если престарелой бабушке хочется думать, что тот еще жив, тем лучше. Это она и сообщила Илье. Тот расхохотался: