Разбойный эскадрон
Шрифт:
Ведж кивнул.
– Два штурмовика и все пять членов экипажа транспорта взяты в плен. Говорить отказываются. Я приказал их изолировать друг от друга. И поставил двух дроидов делать аутопсию убитых. Может, повезет, и мы узнаем, откуда они прибыли.
– Таласеа эвакуирована?
– Да, сэр. Мы думаем, что имперцы захотят узнать, что случилось с их отрядом, так что на базе их ждут сюрпризы. Пусть порадуются, - Ведж порылся в кармане, но инфочипа не обнаружил.
– У меня где-то был список и план, куда мы что подложили, на случай, если захотим вернуться.
Он этот список
– А как настроения в подразделении?
– Какие уж там настроения… - Ведж повернулся, прижался лбом к холодному транспаристилу. Закрыть бы глаза и заснуть, только Антиллес опасался, что именно так и получится, если он действительно закроет глаза. Он выпрямился.
– Пусто, - сказал он.
– Вот тут, - и показал где.
– Даже не из-за нападения, из-за Луйяйне… Она никогда не была лучшей… всегда такая спокойная, осторожная. Никто даже подумать не мог, что она станет первой. Корран, Брор или Шиель, вот их я легко представлю уходящими в блеске славы, - он дернул уголком губ; сил на усмешку уже не осталось.
– Если бы Луйяйне погибла в бою, это было бы нормально. Но чтобы вот так, во сне… Ее просто убили, она так и не проснулась, это неправильно! Я… - он с удивлением посмотрел на дрожащие руки и крепко прижал их к прозрачной стене.
– Я почему-то думал, что нам такая смерть не грозит.
Он упрямо мотнул головой.
– Чушь какая-то, - сердито сказал Ведж и вдруг совершенно по-детски всхлипнул.
Мон каламари подождал, а потом участливо погладил Антиллеса по плечу.
– Вовсе не чушь. Война - варварство, но нельзя становиться варваром самому. Мы стараемся плыть на высокой волне и невольно ждем от противника той же степени благородства.
– Если бы оно у них было, - буркнул Ведж.
– У них оно есть, но не у всех, к сожалению. Вот видите, коммандер, как легко вы указали на суть наших проблем, - мон каламари отошел от окна.
– Когда ваших пилотов отпустят?
Антиллес некоторое время смотрел на хронометр, беззвучно шевеля губами. В голове не было ни одной мысли. Он надеялся, что если посидит здесь, в одиночестве, наедине с аппаратурой и двумя неподвижными телами в бакта-камерах, то сможет либо спокойно обдумать случившееся, либо сначала попереживать, а потом спокойно обдумать. А вместо этого погружался в странное для себя состояние: не хотелось ни шевелиться, ни думать, ни даже дышать. Он замерзал - не только физически. Он как будто тонул в вязкой, холодной трясине. Холод брал верх, останавливал биение сердца, ход мыслей.
Ведж вытер глаза.
– Хорн и Дарклайтер будут купаться еще двенадцать часов, - наконец, подсчитал он.
– А Хьюи - либо двадцать четыре, либо сорок восемь, врачи не уверены. Мне сказали, что там все дело в другом обмене веществ, только я не очень понял. Да ей и досталось куда крепче. Мне бы хотелось проводить Луйяйне, - Антиллес опять потер глаза.
– Гэвин будет горевать… они подружились.
– Значит, по меньшей мере двенадцать часов вы совершенно свободны.
– Не-а… просто ждать. Просто надо ждать.
– Нет, вам просто надо выспаться.
– Не хочу… потом отдохну.
– Нет, вы отправитесь спать сейчас же. И это приказ, коммандер, или я поручу 2-1Б дать вам снотворное насильно.
Некоторое время начальник и подчиненный мерили друг друга упрямыми взглядами. Кореллианин сдаваться не собирался, но силы были на исходе, а судя по выражению на лице адмирала и тому, как Ведж научился разбираться в мимике каламари, угроза не была пустой.
– Через четырнадцать часов, - Акбар догадался, что Антиллес готов к отступлению, - я хочу видеть вас и вашего помощника на "Доме Один". Туда же прибудет генерал Сальм.
– Лучше бы я позволил тому штурмовику пристрелить себя, чем получать взбучку от генерала Сальма!
– Да, он был бы рад, - Акбар по-рыбьи открывал и закрывал рот, пока до Веджа не дошло, что мон каламари смеется.
– Головомойка на повестке дня не стоит.
– Нет?
– Нет. Империя нанесла удар по одной из моих передовых баз. Если мы не ответим и не ответим достойно, имперцы осмелеют. Это не входит в мои планы. Бомбардировщики генерала Сальма станут достойным ответом.
– Считайте нас в деле.
– Иной реакции я почему-то не ждал. Все, коммандер, идите спать.
Корран еще не пришел к определенному мнению, что же хуже: кислый привкус бакты во рту или ощущение, что он все еще мокнет в камере. Бакта на вкус напоминала прокисший лум, долго хранившийся в пластиковом контейнере из-под машинного масла. Затем Хорн пришел к выводу, что хуже всего то, что при каждом вдохе он ощущал непередаваемый и уж совсем ни с чем не сравнимый аромат целебной жидкости.
А так - чувствовал он себя великолепно. Почти. Нет, все же не камера, а койка. Уже лучше. Он оглядел себя, насколько смог. На коже осталось всего лишь небольшое красноватое пятно. Вот вам, детки, урок - никогда не выходите из дома без доспехов. Каким образом ухитрился выжить Дарклайтер, поймавший выстрел в ничем не прикрытое пузо, оставалось неразрешенной загадкой.
На соседней койке Гэвин Дарклайтер пытался перевернуться на другой бок.
– Никогда раньше этого не делал…
– Не ошибался в драке или не купался в бакте?
– И то, и другое. Не думал, что так ошибусь…
– Ты не ошибся, - Корран свесил ноги с койки. Сесть удалось без помех.
– Я должен был сообразить, что ты не станешь дожидаться сигнала. Моя вина в том, что тебя подстрелили.
Гэвин, не обращая внимания на покаянное бичевание, пытался разглядеть шрам на животе, потом со вздохом прижал к раненому месту ладонь.
– Больно было - просто жуть! А потом я, кажется, отрубился.
– Повезло. Обычно от таких ран умирают.
Гэвин был слишком бодр для кандидата в покойники, что радовало несказанно.
– Помню, что успел выстрелить в штурмовика. Только не знаю, попал ли. Я попал?
– Понятия не имею. Надо было записать драку, иначе потом не разберешься, - Хорн отважно поднялся и выяснил, что ноги подкашиваются, но держат, голова кружится, но не сильно, а в общем и целом жизнь прекрасна, как он всегда и подозревал.