Раздолбаи космоса, или Гений кувалды
Шрифт:
«Вот оно что… – догадался он наконец – Проверяют… Хотят знать, как мы реагируем на…»
А собственно, на что?
Никита припомнил весь этот постыдный кошмар, приключившийся с ним в исчезнувшей теперь за ненадобностью пятиэтажке, и вынужден был признать, что смысл испытания ему по-прежнему непонятен…
Он огляделся, соображая, в какую сторону лучше; направиться. Ориентиров не было. Жемчужное мерцающее сияние омывало его со всех сторон. Наконец решился – и просто побрел вперед. Брел довольно долго – пока не заподозрил, что ходит по кругу.
– Граждане
Василия подбросило с пола. В открытый люк, смешиваясь с побледневшим розоватым заревом внутри коридорчика, лился ясный утренний свет. Потом в летающую тарелку заглянула ухмыляющаяся лопоухая физия Ромки, оснащенная очками с чудовищно сильными линзами.
– Все дурака валяешь? – недружелюбно спросил Василий. – Очки-то откуда?
Сзади, зевая и потягиваясь, заворочался Крест. Оба заснули только под утро – все ждали, когда закроется люк.
– Новенький потерял, – радостно сообщил Ромка, снял очки и комично моргнул всем лицом. – Ни фига не видно… Я тащусь…
Присев на корточки, Василий с угрюмой сосредоточенностью изучал основание аппарели. Чертыхнулся.
– Слушай, сходи узнай у Сократыча: что за хренотень? Он же говорил, тарелки только ночью прилетают…
– Ну так она ночью и прилетела, – напомнил Ромка.
– Да прилетела-то прилетела. – с досадой сказал Василий. – Я думал, они здесь днем вообще не показываются, а вот, видишь, стоит… Дура железная!
– Днем стоит, ночью летает, – мигом все объяснил Ромка. – Ладно, узнаю…
Василий сел по-турецки, подтянул поближе пластиковый мешок и принялся завтракать.
– Что там новичок? – поинтересовался он, выбрасывая в люк шкурку от капсулы.
– Эх, не было вас вчера! – сказал Ромка. – Такой цирк был…
Он присел на краешек трапа и взахлеб принялся рассказывать о том, что происходило в «конуре» этой ночью. Василий хмыкал и хмурился. Из ниши выбрался Крест и, подсев поближе, тоже стал слушать. Судя по всему, история его весьма заинтересовала. Когда речь дошла до куклы Маши, оскалился злорадно, но смолчал.
– А теперь он где? – спросил Василий, выслушав все до конца.
Ромка засмеялся.
– А его на потолок выбросило. Он когда из «конуры» удирал – в скок вляпался… Где-то там ходит… – Ромка запрокинул голову и принялся высматривать на потолке новичка. – Нет… – сообщил он наконец с сожалением. – Уже уполз куда-то…
– Ты очки-то ему верни, – посоветовал Василий. – Раз он такой слеподырый…
– Да они все равно скоро развалятся, – успокоил Ромка.
Очки… Очки в жизни Никиты Кляпова играли роль весьма значительную. С их помощью (а точнее – с помощью их отсутствия) он, как это ни странно, довольно успешно убегал от многочисленных неприятностей.
Сколько Никита себя помнил, душа его хотела покоя и гармонии, а реальность подходила
Было в этом что-то от наркомании.
… Проснувшись посреди площади, похожей на ледяное озеро, он долго не мог понять, что из вчерашних кошмаров ему приснилось, а что нет.
… Заброшенный пустырь, поросший пыльными жилистыми сорняками, куда разведенного и обиженного судьей Никиту занесло под вечер… Вздыхающая под ногами, пухлая известка, обломок беленой стены с вырванным окошком и корявой надписью «На слом»… И наконец, спасительное благословенное безумие – серебристая летающая тарелка с открытым люком… Все это было.
Да, но потом… Гулкая пятиэтажка, населенная вещами-монстрами, глумливыми голосами… и четырехпалое безликое чудище, попросту изнасиловавшее Никиту…
Он приподнялся, озираясь.
Пятиэтажки на площади не было… Со всех сторон соломенно посверкивали причудливые, как сталактиты, колоссальные опоры. А может быть, и небоскребы… Господи, сделай так, чтобы вчерашний ужас оказался просто дурным сном! Ну что Тебе стоит так сделать! Никита схватился за ширинку – хотел удостовериться, что пуговицы на брюках целы, но от брюк (как, кстати, и от рубашки) к утру мало что осталось… Да, но очки-то – на нем! Никита схватился рукой за край оправы и надолго застыл с видом человека, только что обнаружившего, что у него в виске – шурупчик. Очков не было…
Он медленно поднялся на ноги и, все еще не веря, огляделся. Каждая канавка, каждый выступ на отдаленных сверкающих громадах были ясно различимы.
… Никита Кляпов смеялся, нежно трогал кончиками пальцев веки прозревших глаз, смотрел направо, налево… Потом блистающий мир снова вдруг утратил четкие очертания, дрогнул, поплыл. Никита пришел было в ужас, но тут же сообразил, что плачет…
Внезапно ему пришло в голову, что проверка продолжается. Вчера проверяли на отрицательные эмоции, а сегодня вот проверяют на положительные…
Никита смахнул нечаянные слезы и нагнулся, подбирая с пола обрывки одежды. Непослушными руками смастерил что-то вроде набедренной повязки.
– Спасибо… – растроганно сказал он. – Я знал… Я знал, что вы…
Но тут у него снова перехватило горло. Виновато улыбнувшись, он подтянул повязку потуже и двинулся к ближайшим опорам, не догадавшись даже взглянуть в зенит, где присосалась к потолку фундаментом проклятая пятиэтажка.
… Первые увиденные Кляповым глыбы привели в его тихий восторг.