Раздолбай

Лим Юлия

– Рома, посмотри на меня, – она сказала это мягко, но твердо. Как в их первую встречу, когда он сидел перепуганный, ёжась, как котенок. Лисов поднял взгляд. – Я верю в тебя. И верю твоим словам. Если ты так говоришь, значит, я не буду в тебе сомневаться. Но мне нужно, чтобы и ты верил мне. Мы должны найти общий язык. Ты будешь старостой и поможешь мне, а я буду прикрывать тебя перед учителями. Я не вижу в тебе угрозы, Рома. Я вижу в тебе запутавшегося старшеклассника.

Лисов закивал так, будто изображал болванчика в машине с трясущейся головой.

– Ты мне не веришь?

– Я никому не верю, Светлана Александровна. Именно поэтому я еще жив, – сказал Рома.

Он ушел, не прощаясь, а Светлана осталась в кабинете. Последние слова Лисова не выходили у нее из головы. Она потерла виски, прикрыла веки и погладила их указательными пальцами, чтобы расслабиться.

– Трудный день, Светлана Александровна? – поинтересовался Георгий Анатольевич.

Она чуть не подскочила со стула.

– Сидите-сидите. Со старшеклассниками всегда так. Они полны энергии, в их головах океаны мыслей, а знаний, пока что, с грецкий орех, – он сел туда, где только что сидел Рома. Светлана углядела в нем сходство с внуком. Особенно сильно выделялись зеленые глаза, только у Ромы они были яснее. – Хотите, чтобы я вам что-нибудь подсказал?

– Если вам не трудно… – она пожевала нижнюю губу, потерла руки друг о друга, не зная, как правильно начать разговор. – Вы уже видели сегодня, как обошлись с вашим внуком во дворе…можно вас кое о чем спросить?

– Конечно.

– Почему вы не вмешались?

– Если я буду все время оберегать Рому, то он никогда не научится принимать собственные решения. Он будет избалованным мальчиком, привыкшим, что взрослые все делают за него, и в конце концов превратится в опасного человека. Я желаю ему добра, поэтому хочу, чтобы он научился справляться с подобными ситуациями. В жизни их может быть немало.

– А вы не боитесь, что он сорвется? На него и так сильно давит общественность. В классе сегодня его выбрали старостой для того, чтобы проучить. А быть старостой – отнюдь нелегкое бремя.

– Вы тоже были старостой, Светлана Александровна?

– Была. Мои нервные клетки до сих пор не восстановились.

Они посмеялись, улыбаясь друг другу.

– Не бойтесь давать детям свободу. Только не слишком широкую, конечно, – сказал Георгий Анатольевич. – Они могут срываться, но вы должны помогать им найти правильный путь, прийти к верным умозаключениям. Чтобы они сами открыли для себя, кто они такие и на что способны. Если вы будете слушать детей, они полюбят вас так сильно, как никакого другого учителя в школе.

– Спасибо. Боюсь, у меня не хватит опыта и терпения, чтобы понять их.

– Никто не приходит в школу идеальным учителем, Светлана Александровна. Всему нужно учиться. Опыт приходит со временем и остается с вами, тогда как время не останавливается. Цените любой опыт, будь то плохой день или короткая беседа с учеником. Дети многое запоминают, и вы должны быть достойны их, чтобы они вам открылись.

– Надеюсь, у меня получится, – Светлана выдохнула и опустила взгляд. От напутствий учителя у нее кружилась голова. Она почувствовала себя двоечницей, которую пристыдили за плохо сделанную работу.

– Конечно, получится, – Георгий Анатольевич огляделся, чуть склонился вперед и прошептал, прикрывая рот рукой. – Я в свое время учился на двойки. Если бы мне не попался хороший учитель, не было бы у меня столько наград за выдающуюся службу. Мы все начинаемся с детства. Вспомните, каким ребенком были вы, что вас волновало. У современных детей есть технологии, интернет и телевидение, но корни проблем всегда одни и те же.

– Вы были двоечником? – Светлана распахнула глаза. – Никогда бы не поверила!

– Я хорошо умею маскироваться, чего и вам советую, – Георгий Анатольевич подмигнул ей, встал и чуть поклонился. – Хорошего дня, Светлана Александровна. Первый шаг вы уже сделали, теперь дойдите до первой сотни, а там и не заметите, как наступит тысяча.

Глава 14. Соня

Сидя на классном часе, Соня жалела, что не учится вместе с Ромой. Они встретились случайно, и, если бы не те хулиганы, что увязались за ней, сейчас она бы и не подозревала о существовании Лисова.

В шестом классе Соня страдала от лишнего веса. Развод родителей сказался на ней болезненно, и к подростковому возрасту после заедания стресса ее раздуло. Тогда же село зрение, и она носила очки.

– Жирная-жирная, свинья! – одноклассники хрюкали, растягивали ноздри в стороны и смеялись. Они шли за ней от самой школы, и в конце концов отобрали рюкзак.

Они перекидывали его друг другу, стоило Соне к ним подбежать. Когда она запыхалась и перестала пытаться вернуть рюкзак, хулиганы заскучали и один из них, забравшись на дерево, оставил его на ветках.

– Жирдяйка! – крикнул он сверху. – Хочешь вернуть рюкзак, залезь сюда, если жопу сможешь поднять!

Мальчишки ушли, оставив ее одну. Соня не ненавидела их. Она ненавидела себя. Она сделала несколько попыток забраться на дерево, но побоялась упасть и сломать себе что-нибудь. Соня шмыгнула носом, готовясь расплакаться.

– Эй, чего ревешь? – спросил тогда Рома.

Он был худым, чуть выше нее, и ходил в дырявых джинсах и футболке. Под глазами и на носу у него были синяки, а через переносицу перекинулся пластырь.

– Не могу достать рюкзак, – сказала Соня растерянно. – Они его туда закинули…

– Кто? Тебя обижают?

Она кивнула и неловко поправила очки.

– Ща я тебе его достану, – Лисов скинул свой рюкзак, забрался на дерево с ловкостью обезьянки. Соня закрыла глаза руками, когда ей показалось, что он вот-вот упадет.

– Держи, трусишка, – когда она взглянула в щелки между пальцами, Рома улыбался.

Соня покраснела и не сразу взяла рюкзак. Она стояла, разглядывая свои туфли, и боялась произнести хоть слово.