Раздолбай
Шрифт:
– Не хочу ни на кого стучать, Соня. Я же не стукач!
– Чего ты боишься, Рома?
– В смысле? Я ничего не боюсь, – он настороженно глянул на нее. Соня смотрела на него грустным взглядом, отчего ему стало тяжело на душе.
– Быть старостой не страшно. А вот отвечать за других – да. Может, поэтому ты так бунтуешь? – спросила она.
– Ну…может быть. Какой из меня староста? Я рос на улице, хорошо еще, что через каждое слово матом не разговариваю. Ты же знаешь, мне нельзя доверять важные дела. Я все испорчу.
– Глупенький. Вспомни, как помог мне похудеть. Если бы не ты, я бы никогда не додумалась бегать по парку одна, и сейчас была бы в глубокой депрессии. Ты умеешь вдохновлять, Рома. Если найдешь ключ к сердцу человека, он обязательно тебя послушает, – Соня погладила Лисова по голове, пока он сидел, и она могла до него дотянуться. – Я знакома с тобой четыре года, и ни разу не пожалела о том, что мы подружились. Ты изменил мою жизнь. Позволь же другим людям и обстоятельствам изменить твою.
Рома сглотнул. Голос Сони убаюкивал его тревоги. Ему хотелось склониться к ней и поцеловать. Как если бы она была единственным источником воды посреди пустыни, он бы припал к ее губам, если бы не боялся, что все это окажется миражом в его голове.
– Сонь…обстоятельства могут отправить меня за решетку, – тихо ответил Лисов. – Я не могу позволить им влиять на меня.
– Тогда измени их, – она пожала плечами и отстранилась. – Ты ведь всегда справлялся с трудностями, сам об этом постоянно твердишь. Вот бы мне твой характер… – последнее предложение Соня пробормотала едва слышно.
– У тебя что-то случилось?
– Да так, ничего, – скрестив руки, она закинула ногу на ногу, полностью от него закрывшись. Соня не смотрела на него, и это означало, что ее терзает тема, о которой она еще не готова говорить вслух.
– Ты можешь мне рассказать. Я помогу тебе, – мягко сказал Лисов.
– Помоги сначала себе. Я уже большая девочка, со своими проблемами разберусь.
Они сидели в молчании, пока парк не опустел.
– Мне пора, а то мама будет ругаться, – Соня встала, надела рюкзак на оба плеча. Рома же закинул свой на левое. – Будь смелым, Рома. У тебя все получится, – она сжала кулаки и вскинула их в знак поддержки. Лисов повторил ее жест.
– Тебя проводить?
– Нет, сама дойду. Звони, если будет тяжело. Прости, что была груба сегодня. Просто устала от скандалов дома.
– Со мной ты можешь быть грубой хоть всю жизнь, – Рома улыбнулся. Соня махнула ему рукой, и ушла из парка.
Глава 16. Рома
И вот началась учеба. Дедушка и бабушка не наседали на него с разговорами, а Рома никак не мог привыкнуть к тому, что каждый день ходит в школу. В классе многие смотрели на него с презрением, на его парте появлялись оскорбительные надписи, кто-то кидал в него клочками бумаги.
Если раньше его не вызывали к доске, то сейчас сбылся еще один его кошмар: Светлана Александровна, будучи учителем русского языка, выбрала из всего списка его.
– Я продиктую тебе пару предложений, а ты записывай, – сказала она.
«Я в жопе», – понял Рома, но мел взял как можно увереннее. Его голова упиралась в выключенную лампочку над доской.
Светлана Александровна диктовала, Лисов записывал. На доске теперь красовалась надпись, выведенная размашистым кривым почерком: «Махнатые сизые туче словно расбитая стая изпуганых птиц ниско нисутся над морем. Пранзительный реский ветер с акиана то збивает их в тёмную сплашную масу то словно играя расрывает и мечит громасдя в причудлевые ачертания».
– Ой-ой, Рома… – только и смогла сказать Светлана Александровна.
Рома положил мел в подставку, развернулся и вернулся на свое место.
– Ну и лох, в десятом классе такую элементарщину написать не можешь! – громко сказал Демьян.
– Храмов, без оскорблений, – сделала ему замечание Светлана Александровна. – Рома, посмотри на доску, я поправлю твои ошибки. Задержись после урока, я дам тебе дополнительные задания.
«Это с самого начала была плохая идея», – подумал Рома. Одноклассники перешептывались, без проблем писали на доске под диктовку. Он смотрел на них и понимал, что потратил слишком много времени на прогулы. Обычно ему не было стыдно ни перед кем, он никогда не извинялся, но в этом году что-то переменилось. Теперь Лисов стыдился самого себя перед самим собой.
После урока он взял задание у учительницы и собирался уйти, когда она остановила его.
– Рома, у тебя действительно проблемы с русским языком или ты притворяешься? – спросила Светлана Александровна.
– Если бы у меня не было проблем, я бы тут не стоял, – хмыкнул он.
– Я могу тебе помочь, у меня есть время после уроков.
– Спасибо, но я как-нибудь сам справлюсь, – Рома развернулся и вышел из класса. Внимание молодой учительницы настораживало его. Она ему кого-то напоминала, но он так и не понял, кого именно. Может, очередную блондинку, каких немало ходит по улицам.
Следующим уроком была физика. Ее вел Михаил Сергеевич, многие его недолюбливали. Лисову хорошо давались примеры и задачи, но он не решался выводить на доске правильные решения. Однажды завуч спросил его, почему контрольные работы он пишет на четверки, а у доски всегда получает два. Рома пожал плечами и сказал: «так получилось».
Он уже не помнил, в какой момент начал плохо учиться и почему. Некоторые предметы казались ему более интересными, чем другие, но в классе Лисов не хотел выделяться. Это желание в итоге привело к необратимым последствиям: теперь его знала вся школа, полиция и родители учеников.
Рома шел по коридору на физику. Путь лежал мимо кабинета директора. У двери столпилось несколько взволнованных женщин. Они окружили Людмилу Михайловну.
– Это вообще законно? – кричала невысокая рыжая женщина. – Моя дочь не должна учиться в классе с этим убийцей! – последнее слово она буквально плюнула в директора.
– Вы в своем уме? Этого монстра следует оградить от наших детей! – поддержала ее женщина повыше с короткой деловой стрижкой. Она посматривала на часы и держала в руке дорогую сумку.