Раздолбай

Лим Юлия

– А что Соня? Не могу же я все три месяца зависать с девчонкой, – Рома нахмурился, скрестил руки на груди.

– Тебе точно нечего нам больше сказать? – спросил дед.

– Нечего.

– Тогда я скажу тебе то, что должен был сказать с порога, – Георгий Анатольевич отпил чая. – Поскольку тебе грозит не только исключение, но и всеобщая травля, хоть я и верю в твою непричастность к этому инциденту, я вернусь в твою школу преподавателем.

– Что?..

– Я буду поддерживать тебя не только как дед, но и как педагог со стажем. Тебя нужно лишь немного направить, Рома.

Лисов недоверчиво смотрел то на деда, то на бабушку.

– Вы хотите шпионить за мной? Типа как за подопытным кроликом наблюдать? Это нечестно! – он едва сдержался, чтобы не ткнуть пальцем. Уважение к старшим родственникам не позволило ему этого сделать.

– Если пряники не срабатывают, я не стану бить тебя хлыстом, – ответил Георгий Анатольевич. – Я лишь хочу, чтобы ты понял, что в выпускных классах решается твоя судьба. То, каким человеком ты станешь, зависит только от тебя. Нам с бабушкой и твоей мамой остается надеяться, что ты не выберешь кривую дорожку как твой отец.

Глава 4. Светлана

Светлана расспросила других учителей о школьных хулиганах. В первую очередь ее заботил Рома Лисов и его случай.

– А что вы можете рассказать о Лисове, Михаил Сергеевич? – спросила Светлана у завуча.

Высокий тощий мужчина с залысинами и узкими круглыми очками смотрел на нее будто с презрением, но на самом деле его с утра мучила мигрень.

– А что о нем рассказывать? Хулиганьё, учится плохо, никого не уважает, друзей нет, – завуч поправил очки, стер тонкими пальцами пот со лба. – Вернее, есть один мальчик. Нестеров, кажется. Они с Лисовым хорошо и тесно общаются класса с пятого или шестого. Уже не припомню. А почему вы проявляете к нему такой интерес?

– Хочу выяснить, что сподвигло его на такой ужасный поступок, – ответила Светлана.

– А, ну это дело благое, – кивнув, Михаил Сергеевич засуетился. – Простите, но меня ждут дела. Поговорите о Лисове со школьным психологом, вы ведь ее знаете?

– Еще нет.

– В общем выйдете в коридор, повернете направо, там на стенах висят стрелки-указатели. Справитесь? – не дожидаясь ответа, он поспешил удалиться.

К психологу Светлана пошла сразу, пока ее не загрузили делами. Постучав в дверь, она вошла. За столом сидела крупная женщина с кудрявыми закорючками высветленных волос. Она разгадывала кроссворды в смартфоне и не обратила внимания на дверь.

– Проходите-проходите, все равно проблемы себя сами не решат, – сказала психолог.

Светлана села на стул перед столом, прочла на табличке: «Бобыль Мария Ивановна».

– Я бы хотела у вас уточнить информацию про одного ученика, – начала она.

– Про Лисова небось? Спрашивайте, не стесняйтесь. У нас о нем вся школа знает с тех пор, как он в первом классе клей на стул директора пролил, – Мария Ивановна подняла большие светлые глаза. Светлана увидела ее пухлые щеки, губы и на удивление тонкий для широкого лица нос. – Светлана, верно?

– Да.

– Новенькие всегда в первую очередь спрашивают про Лисова. Жалуются, что не могут с ним совладать. Теперь и этот случай с бедным мальчиком. Знаете, я не удивлюсь, если в его предсмертной записке есть доля правды.

– А можете мне рассказать о нем побольше?

– Вас интересует что-то конкретное?

– В каких отношениях он был с погибшим?

– Ну, он мальчик бойкий, задиристый, язык у него острый, и учится плохо. А Полосков наоборот хорошо учился, старался быть примером для класса. Лисов начал его задирать сильнее, когда того выбрали старостой класса. Подставлял на всех мероприятиях, пакостил, провоцировал и доводил до драк. Лисов у нас любитель помахать кулаками. Думаете, справитесь с этим двухметровым хулиганом?

Светлана ответила не сразу.

– Не бывает случаев, которые нельзя исправить.

– А я вот с вами не соглашусь. Полоскова уже не вернешь, это непоправимо.

Едва Светлана вышла из кабинета психолога, как ее подхватила под руку учительница химии, Наталья Петровна, и повела по коридору.

– Светочка, милая, вам сейчас нельзя свободным временем раскидываться, – заметила она щебечущим голоском. От нее сильно пахло терпкими духами, от которых у учеников и у новых педагогов слезились глаза с непривычки. Тонкие жирные волосы она собирала в кубышку, прилизывая так, чтобы волосы намертво прилипали к круглой голове. – Михаил Сергеевич просил вас подойти к нему, вы не слышали?

– Я говорила с психологом.

– Что ж, ваше счастье, что я проходила мимо, – хохотнув, Наталья Петровна бодро зашагала по лестнице. Ростом она вышла ниже Светланы, зато энергии в ее худом теле было в два раза больше. – Думаю, завуч хочет обсудить с вами важные вопросы. Вам не стоит опаздывать.

Светлана выслушивала коллегу, кивала и улыбалась. Ее мысли вились вокруг запуганного подростка, которого она увидела в Роме, и даже его высокий рост и колкости не изменили ее мнения о нем.

«Он ведь того же возраста, что и моя сестра. Если ничего не предпринять, дело может закончиться вторым суицидом», – думала она.

Проблемные дети волновали Светлану со школьной скамьи. В девятом классе она по уши влюбилась в хулигана и тайком от родителей встречалась с ним. Отношения закончились летом, когда он объявил, что уходит в колледж, а она осталась доучиваться в старших классах. Он ушел, бросив в нее обидные слова: «у нас теперь разные социальные слои, Светка. Ты мне больше не интересна».

Испытав глубокую депрессию разбитого сердца, Светлана зарылась в учебники по психологии, потом ее перетянуло на педагогику.

Наталья Петровна впихнула ее в кабинет завуча.

– Михаил Сергеевич, Светочка вся ваша! – сказала она и исчезла за дверью.

Он промокнул пот на голове платком, пригласил Светлану присесть.

– Мне нужно обсудить с вами классное руководство, – сказал он. Солнце жарило в открытые окна, и он постоянно потел. – У вас будет десятый «гэ». Секретарь составит приказ, распишитесь в документе, и я дам вам список учеников.