Раздолбай
Шрифт:
– Литературу, значит, читаешь? – отчим грузно опустился на кровать. Кошка подпрыгнула, ведь он придавил ей хвост, недовольно мяукнула и гордо ушла по ковру в кухню.
«Хорошо, что он хоть животных не трогает», – подумала Соня.
– Да.
– А Набокова вас еще не заставляли читать? Говорят, годное чтиво у него, – отчим смотрел на нее, как кролик на удава. Его глаза странно блестели, а губы выгнулись подозрительной улыбкой.
– Нет.
– Может, прочтешь для меня «Лолиту»? Мне интересно, что ты думаешь об этом романе. Ты, Сонечка, уже девочка взрослая, – он положил руку ей на колено, – сама можешь понять, о чем там написано.
Она ждала, что он проведет рукой выше, провоцируя ее, но отчим был не их тех, кто поступает опрометчиво. Он лишь сжал ее колено, чтобы ей было больно, и провел по нему большим пальцем.
– Почему не отвечаешь? Страх потеряла? – отчим повысил голос.
– Я…не уверена, что смогу осилить Набокова, – Соня сглотнула.
– Ну, ты же не тупая курица, хотя иногда именно так себя и ведешь. В шкафу есть книга, возьми и прочти, – он убрал руку, махнул в сторону падчерицы указательным пальцем и погрозил им. – Будь паинькой, Сонечка. Я же твой папа, я просто так тебя никогда не ругаю, и ерунду читать не заставляю. Список литературы тебе ничего не даст. Читай то, что помогает развиваться…духовно и физически.
Отчим ушел в кухню, а Соню накрыло дрожью. Она провела руками по плечам, чтобы скинуть это мерзкое ощущение. Если раньше он только бил ее, то теперь между ними витало что-то отвратительное. Что-то, о чем она не хотела думать.
Глава 6. Демьян
Полдня Демьяна опрашивали полицейские. Он рассказывал им о своей дружбе с Егором, о возможных причинах самоубийства друга, говорил, что Полосков ни о чем его не предупреждал, и что накануне рокового дня они играли в ММОРПГ1, переговариваясь через «Дискорд».
Дома он отказался от ужина и притворился, что лег спать. Когда родители уснули, Демьян открыл окно. Они жили в частном разваливающемся деревянном доме посреди города. Демьян перелез через подоконник, прикрыл окно и зашагал к дому подруги, скинув ей сообщение.
Слова о смерти Егора вертелись на языке, но он боялся обсуждать их с родителями, боялся говорить с полицейскими. Единственной, кто его поймет, была Самара. Она знала и его, и Полоскова с пятого класса, когда перевелась к ним из другой школы. Сначала они крепко сдружились, их звали неразлучной троицей, а потом…
– Почему он прыгнул? – Самара подловила Демьяна у двора. Ее глаза раскраснелись от слез. Он не смог ответить, и тогда она обняла его за шею. – Я не могу в это поверить…его больше нет!
– Я тоже, – Демьян закрыл глаза, прижимая к себе подругу, уткнулся носом в ее прямые коричневые волосы. От них пахло яблоками и табаком. В седьмом классе у Самары выросла небольшая грудь, на лице появилась косметика, а в речи застревали едкие матерные словечки. Тогда Демьян понял, что у него к ней совсем не дружеские чувства.
Они простояли так минут пятнадцать, пока холодный ночной ветер не загнал их в подъезд. Демьян сел на подоконник, Самара прислонилась головой к стене подъезда, чиркнула зажигалкой и закурила. Затем приоткрыла окно и выпустила в него струйку дыма.
– Что мы теперь будем делать, Демьян? – спросила она. – Нас всегда было трое. Мы обещали друг другу, что закончим школу и пойдем в один универ. Что теперь?
– Не знаю, – он пожал плечами. – Хотел бы я предугадать его поступок. Я бы его отговорил…
Они обменялись понимающими взглядами. Карие глаза Самары снова наполнились слезами. Она плакала, не издавая ни звука. Лишь моргала и докуривала тлеющую сигарету.
– Как тебе удалось уйти из дома? – спросила она, потушив бычок о подоконник и выкинув его на улицу.
– Как обычно. Дождался, пока все лягут спать, и вылез в окно. А что?
– У тебя не будет проблем, если ты останешься у меня сегодня? – Самара прикусила губу. Демьян протянул к ней руку, привлек к себе за талию. Она положила ладони ему на плечи, склонилась и мягко поцеловала. – Я не хочу плакать всю ночь, мне нужен тот, кто утешит меня, – шепнула она.
От ее голоса у Демьяна побежали мурашки. Он подался вперед и поцеловал ее. Ее слюна с привкусом табака смешивалась с его слюной, но он уже привык к девушке-пепельнице.
– Мы не можем, – сказал Демьян, с трудом оторвавшись от губ Самары. – Сегодня ты была бы с Егором…
Она отвела взгляд, прижалась щекой к его голове.
– Ты прав. Сегодня нельзя, – Самара закрыла глаза и выдохнула. Демьян почувствовал, как она дрожит, и покрепче обнял ее, пытаясь согреть. – Все летит в ад, Дёма. И мы с тобой первыми окажемся там после смерти Егора.
Попрощавшись с Самарой, Демьян пошел домой. Перед глазами все размывалось, но он стирал слезы и брел дальше, пиная мусор. Его выворачивало от нервов, колотило. Совесть болезненными молоточками настукивала: «это ты во всем виноват! Ты не смог понять, что случится с твоим лучшим другом!»
Демьян остановился на перекрестке. Ночью было безлюдно, машины проезжали редко. Он взглянул на светофор – красный. Посмотрел на дорогу, затем пошел по ней наискосок, чтобы сократить путь.
От резкого автомобильного гудка он замер и зажмурился, закрыв глаза руками. Машина пролетела мимо, сигналя. Демьян на трясущихся ногах перешел дорогу и упал на асфальт.
«Лучше бы меня сбили, – подумал он, – у всех было бы меньше проблем».
Под орущий будильник Демьян разлепил глаза. Он поставил его на три часа дня, чтобы выспаться и не проспать до вечера. Родителей дома не было, старший брат служил в армии.
Вглядываясь в потолок, Демьян закинул руку через лоб, и попытался вспомнить, как он добрался до дома. Кто-то подошел к нему, успокоил, и довел до нужной улицы. Образ спасителя разваливался в памяти.