Раздолбай

Лим Юлия

– Что, постригся наконец? – в его тоне проскользнула язва.

Демьян не ответил. Плач перешел во всхлипывания, а потом и вовсе прекратился.

– Эй, ты там сдох что ли? – Рома подошел ближе, легонько пнул Храмова ногой в колено. Лисов огляделся – люди шли слишком далеко, да и позвать их он бы не осмелился. Вдруг повесят на него очередное покушение и тогда ему точно не спастись от тюрьмы.

– Придурок, – тяжело вздохнув, Рома поднял Демьяна с земли, перекинул его руку себе через плечи и потащил к дому. – Повезло тебе, что я знаю, где ты живешь.

В четвертом классе они общались с Храмовым. Им пришлось вместе сдавать рисунок – на ИЗО задали парный проект. Тогда же Демьян показал ему незапертые окна, через которые забирался в дом. Рома захотел повторить. Вдвоем они испачкали новый ковер и получили нагоняй от старшего брата Храмова Даниила.

«Надеюсь, никто не заметит, что я влезаю в чужой дом», – с опаской подумал Лисов.

Осторожно раскрыв окна, он положил Демьяна на подоконник, запрыгнул в комнату и перетащил одноклассника на кровать. Тихо вылез, закрыл створки, и поспешил уйти из двора.

Рабочая смена пролетела незаметно. Начальник вежливо спросил, нет возникнут ли у него проблемы из-за «того случая». Рома покачал головой. После обеда его отпустили. Лисов шел домой и думал, что скажет дедушке и бабушке. Они не смотрели на него так, как смотрели полицейские или учителя. Та же Людмила Михайловна его ненавидела, но тут он признавал: было за что. Однажды он пошутил про ее сына, общаясь со старшеклассниками. Директор услышала это и устроила ему выволочку. Все в школе знали, что ее сын покончил с собой тем же способом, что и Егор. Эту тему обсуждали шепотом, но никогда не шутили о ней в открытую. С тех пор отношение Людмилы Михайловны к Роме изменилось, и он не винил ее за вчерашнюю пощёчину.

Лисов свернул с привычной дороги, чтобы подольше идти домой. Он оказался в парке, сел на лавку и посмотрел на воду, плещущуюся в фонтане. Освежающие брызги сдувало ветром на его лицо. Лисов прикрыл глаза, раскинул руки по спинке лавки и откинул голову. Сидеть в тени после изнуряющей работы – одно удовольствие.

«Только ты сам решаешь, кем стать, – Рома открыл глаза. Голос отца звучал отдаленно. Он уже не помнил, как тот выглядел – слишком много лет прошло. – Я никогда не наврежу твоей маме».

«Вот бы ты врал мне в глаза поменьше, я бы, может, тебя простил», – подумал Лисов.

По парку гуляли мамы с детьми, собаководы, спортсмены пробегали круг за кругом. Рома всматривался в лица людей и думал, как бы они отреагировали, если бы узнали, что в их парк пришел преступник. Смерть Егора висела на его шее тяжелым камнем, и как бы Лисов ни отмахивался от мыслей об однокласснике, они все равно проникали в голову. Давили на совесть.

Когда он впервые загремел в участок за украденную пачку жвачки, Станислав, тогда еще не такой толстый, довел его до слез. Рома сидел в участке и ревел, поджав губы. Его спрашивали почему он так плохо себя повел, почему позарился на чужое. Потом прибежала мама, наорала на полицейского и увела сына домой за руку. Ему было шесть лет, мама ни о чем его не спрашивала, а папа тогда уже ушел из семьи. Никому даже в голову не пришло, что Рома просто забыл выложить жвачку из кармана на прилавок, и случайно забрал ее, не заплатив.

Глава 8. Рома

Сентябрь неумолимо приближался. Рома мучился догадками о том, что произойдет с ним, стоит ему показаться в школе. Каждый день он разговаривал с бабушкой и дедушкой на разные темы, но всегда избегал самых острых и волнующих. Тридцатого августа зазвонил телефон. Он звонил долго, и Лисов подумал, что дома никого нет. Он подошел к двери, взялся за ручку, и услышал голос деда.

– Да. Добрый день, Федор. Нет, внука дома нет, – Рома насторожился, прижался ухом к двери и затаил дыхание. – Уверен, это всего лишь недоразумение. Мальчика не вернуть, но мой внук не способен на такой поступок. Я понимаю, и возьму на себя ответственность за него. Федор…городок у нас маленький, слухи разлетаются быстро. Ты можешь повременить с этим делом? Ему всего шестнадцать. Он должен хотя бы закончить школу. Дай Роме немного времени. Вы ведь со Станиславом еще не нашли других доказательств, кроме записки?

Рома закрыл глаза, сжал кулак до боли. Заслуженный педагог, его дед, унижался перед каким-то вшивым полицейским! Это било по его гордости, отчего хотелось выйти и оборвать разговор. Рома сдержался из уважения к Георгию Анатольевичу.

– Спасибо, Федор. Я буду сотрудничать со следствием, если мне удастся что-нибудь выяснить. Да, Рома тоже будет. Я за этим прослежу.

Дед повесил трубку, вздохнул. Рома почувствовал, как горят щеки.

«Они обвинили меня без прямых доказательств, а теперь и деда моего втянули? Ведут себя как последние мрази!» – зло подумал он.

Дождавшись, пока бабушка с дедом уйдут в магазин, Рома вышел из квартиры. Он шел в полицейский участок, силясь не хмурить брови и прокручивая в голове речь. Я его не подговаривал! Это был не я. Меня не было на крыше в тот день. Вы не можете меня обвинить только из-за записки. Я тоже много чего могу написать на клочке бумаги!

Рома перебежал дорогу на желтый, остановился перед участком и глубоко вдохнул.

«Если кто-то и может следить за моей жизнью, то это я сам», – подумал он, успокоился и зашел внутрь.

За углом у автомата с кофе стоял Станислав. Он помешивал одноразовой ложечкой дурно пахнущую массу.

– Лисов? Ты чего здесь забыл? – спросил он, вскинув брови.

– Хочу с вами поговорить.

– И о чем же? Опять что-то нарушил?

– Нет. Мне нужно обсудить тот случай. С Полосковым.

Станислав вытащил ложку, облизал ее и выкинул в мусорное ведро. Он повернулся и лениво махнул пухлой рукой.

– Пойдем, провожу тебя к Феде. Он сейчас как раз должен освободиться, – они пошли, петляя по узким коридорам. Роме приходилось пригибаться, чтобы не стукнуться о низкий потолок. Летняя жара ощущалась тут в десять раз сильнее, и к концу пути его лицо покрылось потом, а волосы прилипли к голове.

– Подожди тут пару минут, я его проверю, – сказал Станислав, когда они вышли к другому выходу.

Рома сел на стул, провел руками по волосам и выжал воду. Рядом кто-то хихикал. Он не заметил блондинку с кудрявыми волосами. Она уткнулась в дорогой смартфон и смотрела видео в наушниках.

«А она-то что здесь забыла? – подумал Лисов. – На злостную нарушительницу не похожа».

– Рома, идем, – позвал Станислав. Лисов размял шею и зашел в кабинет.

Федор разговаривал по телефону. Его голос напряженно звенел.