Разгар зимы
Шрифт:
Теперь я знала. Круг замкнулся. Как однажды сказал Джек, моя мама «умерла с достоинством».
— Эви, как мне заслужить твоё прощение?
Я вытерла глаза рукавом.
— Я не держу на тебя зла. Даже не сомневаюсь, что мама всё равно сделала бы это. Благодаря тебе она хотя бы была не одна.
— Но...
— Но я не уверена, что смогу доверять тебе. Ты умелый обманщик. Это твоя особая способность, подобно нашим силам Арканов.
Когда после Вспышки Джек впервые появился в Хэйвене, я не доверяла
Он вскочил на ноги и принялся расхаживать взад-вперёд.
— Я не хотел обманывать тебя!
— Это становится закономерностью. Ты захотел посмотреть мой альбом и украл его. Захотел узнать об Арканах и прослушал запись с моей историей. Ты требуешь от меня честности и открытости, но сам ничего не даёшь взамен.
Он впился в меня лихорадочным взглядом.
— Я больше никогда тебя не обману!
— Как я могу тебе верить? — я следом за ним сорвалась с места, — между нами уже есть секреты — то, что Любовники сделали с тобой.
— Вот что я тебе скажу: у меня есть секреты. Целая туча секретов. И некоторые из них я заберу с собой в могилу. Ты просто должна с этим смириться.
Если он хочет сохранить свои тайны, почему бы и мне не сделать то же самое?
Нет. Не рассказать ему об Арике – всё равно, что соврать. Рано или поздно мне придется это сделать.
Он подошёл ближе и взглянул мне в глаза.
— Всю жизнь я разгадывал загадки, решал головоломки. Если близнецы меня чему и научили, так это тому, что есть вещи, которые лучше не знать. Раскрываясь, они оказываются только более мерзкими.
В памяти всплыли слова Жрицы. Разгадывать загадки. В этом плане они с Джеком были похожи.
— Ты любишь меня? — его прямой вопрос застал меня врасплох.
Быть предельно честной?
Я тяжело сглотнула:
— Да.
Он зажмурился. Я думала, что это его немного успокоит, но он стал еще более напряженным.
— Хорошо. Значит, ты примешь меня с моими секретами. Потому что без тебя я не смогу продолжать это.
— Это?
Мы стояли лицом к лицу и тяжело дышали.
— Это, Эви. Жизнь после Вспышки. Борьбу за лучшее будущее, — он запустил пальцы мне в волосы, коснулся затылка, — если ты не будешь моей, все теряет смысл.
Сжав меня в объятиях, он завладел моими губами.
Привкус виски на языке, подействовал на меня как спичка, поднесенная к сухому хворосту. Распалил во мне страсть, и тело мигом отозвалось на это незабываемое ощущение.
Он притянул меня ещё ближе, побуждая ответить на поцелуй. Как же я скучала! Застонав, я обвила руками его шею. Он вздохнул от удовольствия, или это был вздох облегчения?
Я таяла от теплоты его тела, не могла им надышаться. Лишь однажды мы были вместе. И заслужили ещё один раз. Он заслужил почувствовать, наконец, умиротворение.
Что нам мешало сделать это?
Смерть. То, что я сделала с Ариком. Арику.
С усилием воли я отстранилась.
— Нам нужно поговорить.
Я всё объясню. Заставлю его понять.
Он наклонился и прижался губами к моей шее, так что у меня закружилась голова.
— Я скучал по тебе, Эванджелин. Так чертовски дико скучал. Когда ты не захотела иметь со мной ничего общего...— влажной кожей я чувствовала его судорожное дыхание, — я думал, что сойду с ума.
Еще больше поцелуев. Больше жара. Больше возбуждения.
Эти минуты с ним казались мне судьбоносными, словно я собиралась встать на путь, с которого нельзя сойти.
Путь?
— Ах, жимолость, — отняв руки от волос, он нежно положил ладони мне на шею и большими пальцами приподнял голову, чтобы встретиться со мной взглядом, — я бы снова прошёл через всё это, лишь бы вернуть тебя.
Он согласился бы на пытки и клеймение только чтобы быть со мной?
— Джек...
Он снова нашёл мои губы. Не успела я опомниться, как мы уже лежали на кровати. Было так приятно чувствовать на себе его тело, прижиматься друг у другу бедрами.
Между поцелуями он нежно шептал:
— Douce comme du miel, — сладкая, как мёд.
— Я... я... — я не могла сконцентрироваться на том, что собиралась сказать. Или была слишком занята, помогая ему снять мою майку?
Яркое сияние глифов освещало палатку лучше любого огня. Сквозь шелк бюстгальтера я почувствовала тепло его больших мозолистых рук и, вскрикнув, выгнулась ему навстречу. Он хрипло застонал, посылая дрожь по всему моему телу. Спустился цепочкой поцелуев вслед движению моих глифов от шеи и до груди. По груди.
— Ты моя, Эванджелин, — поцелуй, — со мной, — касание языка, — а я твой, — он взял меня за руку, сплетая наши пальцы, и посмотрел в глаза, — я так чертовски сильно мечтал о тебе, об этом. Je t’aime. Я люблю тебя. И буду любить всегда.
Выражение его лица разрывало мне сердце, и я отвела взгляд.
— Мне нужно ещё кое-что тебе рассказать...
Я не договорила.
Необъяснимая настороженность охватила меня. Сердце и так билось, как бешеное, теперь же оно просто выскакивало из груди. Что-то было не так. Что-то приближалось.
Кто-то.
Я оттолкнула Джека и вскочила на ноги.
— В чём дело? Я слишком тороплюсь? Мы можем подождать с этим.
— Ты здесь ни при чём, — я натянула майку, — мне нужно ещё кое с чем разобраться.
— Куда ты собралась? Я иду с тобой.
— Нет! — я развернулась, выставив руку перед собой. — Подожди меня здесь. Пожалуйста, сделай как я прошу. Хотя бы раз.
И вышла, оставив его в полной растерянности.
На улице сгустился такой туман, что даже дышать стало трудно. Выйдя из палатки, я словно воспарила в невесомости, готовясь к неминуемому падению. Я всмотрелась в туман. Мэтью ждал около ворот. Они уже были открыты? У меня внутри всё сжалось. Что он наделал?