Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.
Шрифт:
– Подожди-подожди, Клим, подожди, – забасил Мишаня, почему-то усаживаясь на подоконник и поджимая ноги. Капитан хмыкнул, пренебрежительно усмехнулся и продолжал заниматься мешком.
– И чё, живой?, – спросил Пермяков, отойдя в дальний угол и вытягивая шею.
– Живой, живой!!!
– И чё, чё с ним делать-то будем?
– Есть, чего! Чего ещё с ним делать. Маришка запечь обещала.
– А его ж убивать надо, – кинул догадку с подоконника Мишаня.
– Надо, – сказал железным тоном Климов, но почему-то развязывать перестал и о чём-то задумался.
– Ну… с нетерпением сказала хозяйка, заглядывая в кухню.
– Что ну?! – Мне это…, я вспомнил, это… я… Короче, мне на «девятку» сгонять надо. Там у Ромы толстого проблемы какие-то ночью были.
– А с кнуром кто разбираться будет? – спросила Маришка, глядя на мужа холодным
– Ну вот, лейтенанты тут у тебя. Ими и командуй. Ты ж кэпова жена, ёлки-палки!
Прилагая усилия и с недоверием кося на мешок, Климов форсировал выход, выталкивая жену, и хлопнув дверью, испарился.
Маришка подошла к окну, подождала, пока муженёк выйдет из подъезда, и заявила:
– Капитан, я тут одна с тремя голодными мужиками. Не боишься?
Снизу раздалось что-то неразборчивое про веру, надежду, любовь и желудок, антикварный транспорт хозяина завёлся, удалился и снова стало тихо.
– Боится,– сказала Маришка, оглядев воинство. – Он у меня городской. К животноводству неприученный. Ну, а вы чего ждёте? Мишаня, ты ж деревенский у нас.
– Не-а, я в детстве деревенским был, щас я городской, – с нотками обиды, покраснев, заявил Мишка.
– Ну, блин, доставать его надо. Мыть, а потом колоть, – напирала женщина, с надеждой вглядываясь в лица мужиков.
– Кого? – спросил с подоконника Мишаня.
– Ага, точно, помыть его надо. И спинку потереть. А я ещё лук не порезал – отмазался Пермяков, хлопая покрасневшими глазами.
– А я… – Артурчик закрутил головой в поисках занятия, – а я ещё птичек пощипаю, чтоб без пера были.
– Да вы что, мужики, вправду боитесь его? Он же маленький, сосунок ещё.
Маришка что-то для себя решила, подобрав подол, присела и стала открывать мешок. Несколько мгновений все молчали и смотрели друг на друга. Три молодых офицера с капитановой женой с одной стороны и испуганный поросёнок с другой.
– А почему не розовый? – тихо прохрипел от окна Мишаня, сосредоточенно выстраивая из картофельных кубиков модель-копию пирамиды Хеопса.
– Потому что купать его надо. Он прямо из лужи своей вонючей, – со знанием дела отозвался из своего угла Пермяков.
Артурчик решил проявить инициативу, отложил покрытую гарью куропатку и шагнул к поросёнку с протянутой вперёд рукой, нежно причмокивая губами. Свинюшка, непривычная к такому способу общения, двинулась как-то боком, вплотную придвинувшись к Маришке. Этого было достаточно, и капитанова жена, завизжав, запрыгнула на стул. Испуганное животное метеором расчертило кухню, перевернуло ведро с мусором, сбило остальные стулья и вылетело в пространство квартиры. Маришка завизжала опять и поспешила пояснить: «Там всё убрано». Схватив швабру, бросилась в погоню. Некоторое время растерявшиеся лейтенанты слушали, как в квартире что-то грохает, визжит и падает. С удивлением они обнаружили, что Маришка умеет не только петь, но и виртуозно материться и, в принципе, есть чему поучиться у прекрасной половины. Потом лейтенанты стали думать и логично решили, что если не открыть входную дверь, то банкет будет проводить негде. Сказано-сделано. Поросёнок с победным кличем пронёсся через порог и, набрав первую космическую скорость, ушёл в недра коридора. Переглянувшись, наши друзья догадались, что поросёнка нужно ловить, потому что он стоит «тридцать пиять рублев», причём, общих рублёв. Вооружившись тазиками, тряпками, метёлками и прочим подручным инструментом, теряя тапочки и с азартом выкрикивая: «Ату его!» двинулись в атаку по всем правилам военного искусства. Позади, придерживая бигуди одной рукой и мешающую юбку другой, маленькими шажками семенила Маришка, олицетворяя собой гегемон сражения. Двери в коридор со скрипом открывались, полуодетые заспанные люди пытались понять, что к чему. Некоторые хмыкали и уходили досыпать. Некоторые неудачно шутили. Другие издалека давали советы, предусмотрительно прикрывая дверь, когда участники с шумом и гамом пролетали рядом. Друг семьи Климовых, отчаянный рыбак Самохвалов, схватил метровый подсак, надел болотные сапоги и, передвигаясь вдоль стенки громадными приставными шагами, махал приспособлением, повторяя: «От Сени Самохвалова ещё никто не уходил». Левый тапочек Пермякова не ушёл, дверная ручка квартиры Лещенко тоже не ушла, плакат со списком проживающих слегка пострадал, и только поросёнок продолжал с визгом носиться взад-вперёд и ловиться не собирался. Любопытствующие обитатели холостяцкого крыла, заслышав шум, пришли поинтересоваться, всё ли в порядке, приоткрыли дверь из перехода, и поросёнок, завидев лазейку, устремился туда. Подобно игроку в регби, четвероногое забегало в жилые блоки, резко меняло направление, громко повизгивало и выглядело не на шутку встревоженным. Потом животное попало в тупик, где единственная дверь вела в общую душевую. На том и порешили. Дверь плотно прикрыли. Народ ещё немного порадовал дельными советами и начал расходиться. А наши друзья остались около двери сторожить, настороженно вслушиваясь в звуки изнутри.
– Я слыхал, свинью нужно подмышку бить. Из подмышки у них до сердца ближе всего, – сказал Мишаня.
– Точно, я тоже слыхал, – поддержал Артурчик. Хорошо, что в душ загнали. Легче будет кровь смывать.
– Кровь? – как-то странно переспросил Пермяков и погрустнел.
– Кровь, – подтвердил Артурчик, прикладывая ухо к двери.
– Пойду детку посмотрю. Разбудили мы её шумом нашим, наверное, – сказала Маришка и, поправляя бигуди, пошла домой. Перед тем, как зарулить за угол, остановилась, глянула на троицу и напомнила: – Вы уж не забывайте, заколоть его надо.
Лейтенанты, заслышав это, ушли в себя и не нашли сразу, что сказать полупьяному прикомандированному офицеру из ПВО, который, обернувшись в полотенце, на ощупь отыскивал дорогу в душ.
– Э-э-э, – сказала чья-то глотка, но было поздно. Изнутри донёсся стук падающего человеческого тела, поросячий визг и офицерская версия нецензурщины. Потом действо внутри продолжилось, дверь временами прогибалась под ударами, донёсся звон развитого стекла и, кажется, поросёнок тоже начал высокопарно материться. В этот момент появился капитан Климов, вернувшийся с точки. С надеждой спросил:
– Ну что? Всё? Забили?
Ответом ему была распахнутая дверь, целеустремлённый галоп поросёнка и голый ПВОшник с весёленьким полотенцем в руках, пытающийся дать животному пинка под зад. Парочка повиляла по блокам и выскочила в переход. Зверь бросился по лестнице вниз, а голый офицер остановился в нерешительности, решая, продолжать ли преследование. Потом он буркнул собравшимся на вторую серию: «Предупреждать надо!», и вернулся в душ. Всё смотрели ему вслед, на его супер-волосатую… спину. Все, кроме капитана Климова. Он смотрел вслед поросёнку и говорил: «Тридцать пиять рублёв». Потом сорвался и побежал. Трое лейтенантов, придя в себя, тоже побежали. Поросёнка нагнали, когда он перевернув по дороге чью-то тёщу, боднул дверь на улицу и почуял свободу. Пятеро немного покрутились вокруг ДОСа, кто-то из болельщиков скинул плащ-палатку и крикнул: «Накрывайте!». То один, то другой, подобно Ринату Дасаеву, прыгали на несчастное животное с плащом, но оно всячески выходило победителем. Самым настырным оказался капитан, единственный из преследователей, одетый по сезону. ДОС, повально пооткрывав окна, как летом, довольно гудел переполненным футбольным стадионом, когда парочка удалилась по направлению к котельной. Большая металлическая дверь туда была открыта, у входа лежала большая куча только сгруженного угля и чумазый истопник, стоя в проёме с грустью в глазах рассматривал её. Кабанчик забежал вовнутрь, и капитан Климов, издав гортанный звук, чуть не убил солдатика, хлопнув тяжеленной дверью перед его носом.
– Выпустите меня, выпустите меня отсюда, – барабанил в дверь воин, на что запыхавшийся офицер отвечал: – Держись, это ненадолго.
Потом внутри всё стихло. Видимо, там пришли к консенсусу.
Из малюсенького окошка выскользнула фигура, которая долго кашляла, отплёвывалась угольной пылью, говорила что-то о близком дембеле, и что очень хочется остаться здоровым и невредимым.
Выставив пост у котельной в лице истопника, капитан Климов завёл мотороллер и поехал в часть. Немного поторговавшись и заключив архиневыгодную сделку, привёз пацана-колхозника из вверенной ему роты. Скоро всё было кончено. ДОС разразился аплодисментами, переходящими в овации, когда боец появился на свет с мешком на плече.
И был банкет. Кажется, никто из охотников аппетитно сделанного поросёнка не попробовал. Климов точно не притронулся. А через пару-тройку ночей привиделось ему, что дают ему сдачу в военторге с полтинника. Три червонца и пятёрка. Только вместо ленинского профиля там мордаха поросёнка изображена. И смотрит с укором. А живых поросят они больше никогда не покупали.
Тафарель Как спасать кота
(руководство для майора милиции)