Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.
Шрифт:
И уже спустившись по трапу на причал, Ромашкин обернулся и, увидев всю вахтенную смену, выстроившуюся на борту для его проводов и усиленно запиравшую смех внутри организма, добавил на отходе: «Развели тут, понимаешь, псарню, и на причале кошками воняет! Истребить неуставное животное до моего следующего прихода!»
Так Сигизмунд вошёл в историю, и изводить с судна такое справедливое животное даже под страхом лишения премии и увольнения ни у кого рука бы не поднялась.
Прошло совсем немного времени, и суда вспомогательного флота начали заниматься коммерческой деятельностью. Такого удара под дых Ромашкин не перенёс, и, не вписавшись
Мозги он никому больше не полоскал, ему гораздо больше нравилось в ночное время открывать ворота припозднившимся автолюбителям, получая в знак благодарности с кого пятёрку, а с кого и десяточку. По слухам он даже сделал карьеру, через год став бригадиром сторожей. После повышения он стал появляться в сторожке в старой военно-морской фуражке, которую в своё время щедро пометил Сигизмунд.
Несколько лет спустя, став уже капитаном сухогруза, я снова побывал на старом бункеровщике. Танкер так же бегал по порту и бункеровал суда дизельным топливом и маслом. Экипаж работал на судне давно и постоянно, и не думая о заграничных контрактах. Всем было хорошо и спокойно. Не могут плохо жить люди, которым доверен топливный клапан и целый пароход солярки.
Сигизмунда среди членов экипажа уже не было по физиологическим причинам, но, спустившись по старой памяти в кают-компанию, я заметил на переборке рядом с фотографией президента страны на мостике боевого корабля фотографию Сигизмунда, сидящего на ходовом мостике в капитанском кресле.
Rembat Засада
Калининградское высшее инженерное морское училище. Лето… Народ в отпуске. Но, как всегда, в общаге по причине и без оной продолжает жить малочисленная общность курсантов. Сами понимаете, не самых прилежных. А уж те, которые на четвёртом курсе… Ну, в общем, не очень октябрята они там были. Отнюдь. В смысле, нарушать запрещения – это присутствовало в полной мере. Ну там, попить чего кроме воды из-под крана (а в кране, как раз, вовсе не ежедневно вода – лето же. Какая труба на профилактику закрылась, а из которой уже всю воду выпили). Или в кубрик в гости кого позвать. Да на ночь оставить. Случайно встреченного однополчанина? Да ладно вам, все ж взрослые… То есть налицо падение дисциплины в низах наряду с ослаблением контроля в верхах. Ну да, из офицеров летом кто остался? Конечно, тоже не октябрята. Хотя… Были и ответственные товарищи.
Вот, например, капитан второго ранга Задунайский. Лето? Ну и что. Распорядок дня должен быть. И распорядок ночи, кстати, тоже. В общем, пошёл капитан второго ранга Задунайский на дело. Среди бела дня пошёл. Вот вышел из рубки дежурного, что в главном корпусе, и пошёл в общагу судомеханического факультета.
В дежурке судомехов раздался телефонный звонок. Звонил помдеж из главного корпуса. С конкретной информацией:
– Задунайский пошёл шмонать 34-ую роту. Кто-то стуканул. В общем, смирно.
Ага, щас. Это пусть люди с нечистой совестью прячутся. Нам, советским курсантам, скрывать нечего.
А вот и товарищ Задунайский. Не слушая рапорт дежурного по общаге, сразу на четвёртый этаж. Дневального, естественно, нету. Ну и не надо, не очень-то и хотелось. Один, два, три – третий кубрик слева. Без стука приоткрыл дверь, заглянул – никого. Но Задунайский непрост, ой, непрост. И информация у него верная. Насчёт нарушения антиалкогольного указа – раз. И про женские голоса – два. Зашёл кавторанг, огляделся. У стены – большой, облезлый шкаф. Неуставной, разумеется. Курсантам положены тумбочки, а не шкафы. Но курса с третьего к неуставной мебели в нашем училище относятся снисходительно. А зря – расшатывает дисциплину. Хотя… Сейчас это Задунайскому на руку. И дежурный по училищу капитан второго ранга Задунайский залез в шкаф. И сел там в засаду. Вернее, встал – шкаф тесноват оказался.
Хлопнула дверь, в кубрик кто-то зашёл. Начинается! Сейчас… Кто-то поставил на стол сумку, нежно звякнуло стекло. Задунайский возликовал. Ещё кто-то зашёл.
– Вовчик, сейчас гости придут, а у нас бардак!
Задунайский пустил слюну. Удачной охоты, брат Табаки!
– Вовчик, оставь бутылки, давай приберёмся.
– Да чего там приберёмся… Я утром подметал…
– Вовчик, ну смотри, газета позавчерашняя на столе… Да и сам стол какой-то покорябанный… А шкаф-то, смотри! Убоище страшное! А в шкафу, небось, бардак ещё тот. Давай-ка запрём хоть, чтоб из гостей кто случайно не открыл…
И Задунайский с ужасом услышал, как кто-то запер шкаф на ключ. Засада осложнилась.
Голос Вовчика:
– Не, Сань, ты прав. Шкаф – кошмар какой-то. Да и ничего полезного там нет. И вообще, вот нагрянет Задунайский, изругает за неуставной шкаф. Давай-ка мы его выбросим.
– Ну и куда мы его выбросим? С четвёртого этажа по трапу ташшыть? Нафиг-нафиг.
Шкаф кто-то злобно пнул ногой. Задунайский перестал дышать.
– Зачем по трапу? Давай-ка в окно кинем, а щепки потом дневальные подметут.
Задунайский занервничал. Засада оборачивалась какой-то неправильной стороной. Ну не могут же они, в самом деле, шкаф из окна выбросить?!
Мерзкий голос Вовчика:
– Дневальный! Открой окно в бытовке! Саня, ну-ка, взяли шкаф. Тяжёлый, черт. Мишу на помощь позови.
Пришёл третий курсант.
– Вы что, поднимать его задумали? На хрена? Выбрасываем же. Давай-ка его кантовать.
Задунайский хотел крикнуть: «Не надо!», но не успел. Шкаф с грохотом упал плашмя на пол. Курсанты стали шкаф переворачивать на бок. И вдруг шкаф что-то неразборчиво закричал перепуганным фальцетом. Курсанты уронили шкаф и в ужасе отпрыгнули.
– Мужики, там кто-то есть!
– Да не, нам померещилось. С бодуна, что ли… Взялись!
Шкаф возопил.
– Нет, не померещилось. Никак вор забрался?!
– У нас в общаге? Твои чертежи по холодильным установкам украсть?
– Не, Вовчик дело говорит. Давайте-ка милицию вызывать.
Шкаф глухо прохрипел:
– Не надо милицию… Откройте!
– Ну щас, разбежались… Миша, зови дежурного по общаге. И вообще, собeри-ка народ, тут черт-те что происходит.
Кто-то выскочил в коридор и подал дотоле неслыханную в общаге команду:
– Рота, подъем! Тревога!!!
В кубрик сбежался народ. Включая и соседей по этажу, сопливых второкурсников.
– Ну-ка, ребята, взяли табуретки… В случае чего мы этому ворюге влепим…
Дежурный по общаге отпёр злополучный шкаф. Оттуда, как граф Дракула из гроба, восстал дежурный по училищу капитан второго ранга Задунайский. Он одёрнул китель, выровнял фуражку, оглядел сочувственно ухмыляющихся курсантов и гордо пошёл к дверям. Вдруг, что-то вспомнив, вернулся к столу и, не глядя на окружающих, заглянул в сумку, там находящуюся. В сумке были четыре бутылки кефира.