Разговоры запросто
Шрифт:
Барбаций. Есть и Юпитеры навыворот, бывают и шальные молнии, которые ничего не возвещают. Ты, верно, намекаешь на отлучение [208] ?
Авл. Угадал.
Барбаций. Да, раскаты грома, и даже очень грозные, я слыхал, но удара молнии не ощутил.
Авл. Как так?
Барбаций, А так, что желудок варит нисколько не хуже прежнего и сплю по-прежнему спокойно.
Авл. Но тем опаснее беда, если ее не ощущаешь. А эти шальные, как ты говоришь, молнии разят и горы и моря.
208
В послесловии «О пользе „Разговоров“ (1526) Эразм прямо пишет: „Я изображаю лютеранина, чтобы легче вернулись
Барбаций. Верно, разят, — только попусту. Молнией, случается, сверкнет и стекло, и медная миска.
Авл. Но и такая молния пугает.
Барбаций. Конечно, но только малых ребят. Один лишь бог владеет молнией, которая поражает душу.
Авл. А если бог действует через своего наместника?
Барбаций. Если б так!
Авл. Скажу больше: многие дивятся, как ты еще не стал чернее угля.
Барбаций. Представь себе, что я уже почернел. Но тем более должно желать здоровья и спасенья грешнику — если следовать евангельскому учению.
Авл. Желать, но не вслух.
Барбаций. Почему?
Авл. Чтобы он устыдился и образумился.
Барбаций. Если б так обходился с нами бог, мы бы все погибли.
Авл. Не понимаю.
Барбаций. Ну, как же! Когда мы были врагами божиими — идолопоклонниками, солдатами Сатаны, то есть всего сильнее отдалены и отлучены от бога, как раз тогда он заговорил с нами через своего сына и этим разговором вернул нас, уже мертвых, к жизни.
Авл. Что правда, то правда.
Барбаций. И плохо пришлось бы больным, если б врач избегал утешающей беседы, всякий раз как видит перед собою тяжкий и мучительный недуг: как раз тогда и надо бы врачу быть подле.
Авл. Но я боюсь, что скорее ты повредишь мне, чем я исцелю твою болезнь. Нередко ведь случается, что, навещая больного, врач не лечить должен, а биться, словно в палестре [209] .
Барбаций. Так случается, когда недугом поражено тело; если ж беда постигла душу, у тебя всегда наготове средство против любой заразы.
Авл. Какое?
Барбаций. Адамантовая [210] решимость не изменять однажды принятому суждению. И причем тут страх перед палестрою, если все решается словесными прениями?
209
Палестра — у древних греков школа, где обучали искусству борьбы.
210
Адамант — по-гречески «непреклонный». Так назывался какой-то твердый металл или сплав. Но Эразм в «Адагиях» пишет, что это слово обозначает несокрушимой твердости камень, и повсюду употребляет его именно в таком значении.
Авл. Ты говоришь дело… Только есть ли надежда на успех?
Барбаций. Пословица гласит: пока дышу, надеюсь. И у Павла сказано [211] : любовь не умеет отчаиваться, ибо чает всего.
Авл. Это ты удачно напомнил, и, в такой надежде, мне, пожалуй, можно обменяться с тобою несколькими словами. И, если ты согласен, я разыграю роль врача.
Барбаций. Ладно.
Авл. Дотошные расспросы обычно вызывают отвращение. Но между врачами хвалят тех, которые допытываются обо всех подробностях.
211
«Первое послание к Коринфянам», ХШ, 7.
Барбаций. Расспрашивай и выспрашивай, что ни вздумаешь.
Авл. Попробую. Но ты дай слово, что будешь отвечать чистосердечно.
Барбаций. Даю. Но хочу знать, о чем ты намерен спрашивать.
Авл. Об апостольском Символе веры [212] .
Барбаций. Пусть меня считают врагом Христовым, если хоть в чем-нибудь покривлю душой.
Авл. Веруешь ли в бога Отца, вседержителя, творца неба и земли?
Барбаций…и всего, что на небе и на земле, и духов ангельских — тоже.
212
По преданию, которое живо в христианской церкви и по сей день, апостолы, перед тем как разойтись по разным странам для проповеди Евангелия, все вместе составили краткое изложение основных догматов христианской веры, которое и получило название апостольского Символа. Ученые полагают, что апостольский Символ веры в нынешнем его виде сложился окончательно лишь в VI в По происхождению, однако же, это древнейший из трех символов веры, входящих в католическое богослужение (апостольский, никео-цареградский и Символ святого Афанасия).
Авл. Когда ты говоришь о боге, что подразумеваешь?
Барбаций. Некий вечный разум, который не имел начала и не будет иметь конца, который ничто не способно превысить ни величием, ни мудростью, ни добротою…
Авл. Пока вполне благочестиво.
Барбаций…который всемогущею своею волею создал все вещи, видимые и невидимые, который дивною своею мудростью устрояет и направляет вселенную, своею добротою все питая и сохраняя, и падший род человеческий спас и возродил безвозмездно.
Авл. Да, эти три качества главные в боге. Но какую пользу находишь ты для себя в том, что их признаешь?
Барбаций. Мысля бога всемогущим, я подчиняю ему себя целиком, ибо рядом с его величием возвышенность людей или ангелов — ничто. Затем твердо и бесповоротно верю всему, что повествует о нем Святое писание, и так же твердо — что все его обещания сбудутся, ибо для его воли возможно все без изъятия, хотя бы человеку и казалось неисполнимым. Так я проникаюсь недоверием к собственным силам и уже целиком завишу от него, который может все. Созерцая его мудрость, я уже ничего не оставляю на долю собственного ума и верю, что бог все вершит самым правильным и справедливым образом, хотя бы человеческому пониманию многое представлялось бессмысленным и несправедливым. Раздумывая о его благости, я убеждаюсь, что нет во мне ничего, чем бы я не был обязан его бескорыстной милости, и что нет такого тяжкого преступления, которого бы он не пожелал простить, если ты раскаиваешься, и нет такого дара, в котором он отказал бы, если просишь с верою.
Авл. И, по-твоему, этого достаточно?
Барбаций. Ни в коем случае! Все свои упования и всю надежду я искренне полагаю в нем одном, Сатану же, и любое идолопоклонство, и всяческую магию отвергаю! Ему одному поклоняюсь; ничто не ставлю ни выше, ни вровень с ним — ни ангелов, ни родителей, ни детей, ни супругу, ни государя, ни богатство, ни почести, ни наслаждения; готов отдать жизнь ради него, ежели он велит; не сомневаюсь, что не может погибнуть тот, кто предал всего себя в его руки.
Авл. Стало быть, ничего не почитаешь, ничего не страшишься, ничего не любишь, кроме одного бога?
Барбаций. Если что и почитаю, кроме него, боюсь или люблю, то ради него люблю, ради него почитаю, ради него боюсь, все обращая к его славе и всегда творя ему благодарность — радость ли постигает или печаль, умирать ли приходится или продолжать жизнь.
Авл. До сих пор речи здравые… О второй ипостаси как ты судишь?
Барбаций. Спрашивай.
Авл. Веруешь ли, что Иисус был бог и человек?
Барбаций. Неколебимо.
Авл. Как возможно, чтобы одно лицо было и бессмертным богом, и смертным человеком?