Разиэль
Шрифт:
Будто кто-то выключил свет. Внезапно я оказалась в коконе, беззвучном, без света, ни острых краёв, ни неровных поверхностей. Я сопротивлялась всего мгновение, потому что это было похоже на смерть, и я не хотела оказаться в ещё худшей беде, затем я услышала роскошный, золотой голос Разиэля в своей голове:
— Отпусти, Элли. Просто отпусти.
И я отпустила.
Я СМОТРЕЛ НА НЕЁ, НЕ ДВИГАЯСЬ. Я не хотел, чтобы она была здесь, не хотел, чтобы она была хоть как-то рядом со мной. Она сползла ещё ниже на пол, положив голову на подушку софы, и выглядела… так
Но было легче сказать, чем сделать. Несмотря на расстояние, которое нас разделяло, я не мог игнорировать тот факт, что она спасла мою жизнь, так же как я спас её от адской ямы Уриэля, и печальная правда заключалась в том, что мы были связаны вместе, хотел я этого или нет. Я определённо не хотел этого и момента хуже быть не могло.
Я слишком много думал, забыв правило слепого повиновения, правило, которое Уриэль пытался навязать нам, обычно без особого успеха. Если бы я просто бросил её и ушёл, моя жизнь была бы намного проще, и Падшие не готовились бы к ангельскому возмездию в довершение всего.
Всё-таки хорошо, что она мало знает об Уриэле. Без сомнения, он был страшным ублюдком, а она, вероятно, и так достаточно напугана.
Хотя она не выглядела испуганной. Она просто приняла информацию, которую я ей дал, без драмы, без истерики. Я привык к большей «Бури и Натиску», когда говорил людям, что они мертвы. А она лишь моргнула своими тёплыми карими глазами и сказала:
— Дерьмо.
Я растянулся на противоположной софе, глядя на неё. Я чувствовал себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Азазель был прав, чёрт побери. Мне нужен был Источник, богатая кровь, заполняющая все пустые места внутри моего тела, восстанавливающая сломанные части, возвращающая меня к жизни. Даже слишком сильно. Потому что я хотел трахнуть Элли Уотсон.
«Слышишь, Уриэль? — я послал мысль наружу. — Имел я всё это».
Она пошевелилась, словно прочитала мои мысли. Невозможно… такая Благодать была дана только связанной паре. Я мог читать её мысли в любое время, но она никак не могла знать, о чём думаю я.
Я не должен был пытаться читать её мысли. Я и так был слишком привязан к ней, нравилось мне это или нет. Одно было ясно, я не собирался заниматься с ней сексом, даже если бы захотел. Руки прочь, по крайней мере, пока она не спит.
Ветхозаветные мистерии. Я фыркнул. Неудивительно, что Уриэль осудил её. Ей просто повезло, что была моя очередь. У неё не было бы ни единого шанса с Азазелем или с кем-либо другим, они бы бросили её, даже не взглянув.
«Какая жалость», — лениво подумал я, наблюдая, как вздымается и опадает её грудь под свободной белой одеждой, которую Сара приготовила для неё.
Она спасла меня прошлой ночью в лесу. Если бы она не послушалась и убежала бы, Нефилимы разорвали бы её на части, а затем сожрали бы моё парализованное тело.
Но она осталась. А потом, когда она подумала, что Падшие топят меня, она бросилась в воду и попыталась спасти меня. Я всё ещё не мог понять почему.
Она бы
Я должен был настоять на том, чтобы дождаться церемонии обновления, пока с ней не разберутся. В моём истощённом состоянии я был бы невосприимчив к обаянию человеческой женщины.
Не просто какая-то человеческая женщина. Даже в самые уязвимые моменты я мог сопротивляться самым красивым, сексуальным женщинам, которых мне приходилось сопровождать.
К сожалению, я совсем не чувствовал желания воспротивиться тяжёлой ноше, повисшей на моей шее… Я испытывал… похоть.
Это было ненормально. Почему она, почему сейчас? Всё уже и так было в полнейшем беспорядке, и я поклялся больше не рисковать связью с женщиной.
Это означало, что мой единственный секс был с самим собой, быстрое, бездушное освобождение, которое удерживало меня от взрыва ярости и разочарования. Или с какой-нибудь неизвестной женщиной, ищущей ночи удовольствий. Ночь, о которой она не вспомнит.
Не вспомнил бы и я.
Каждая женщина в нашем скрытом королевстве была связана с одним из нас. Не было потомства, чтобы вырасти и продолжить традицию. Женщина могла войти в Шеол только как связанная пара, так что мне чертовски не повезет, если я захочу новую пару, и это должно быть приносило уйму удовольствия Уриэлю. Хотя всё, что причиняло боль и дискомфорт Падшим, приносило Уриэлю… удовлетворение. Я был совершенно уверен, что он не способен испытывать радость.
Но сейчас я слишком устал, слишком нервничал, чтобы найти решение проблемы Элли Уотсон.
Я даже не мог оставить её на ночь. Уложив её спать, я взял на себя определённую ответственность за неё, по крайней мере, до тех пор, пока она не проснётся, сон продлиться должен от шести до двадцати четырёх часов. Даже если бы её сон был нормальным, я не мог оставить её здесь одну, пока не добьюсь обещания хорошего поведения с её стороны. Я не мог рисковать тем, что она снова сбежит, океан может забрать её или если ей удастся найти границы нашего королевства, Нефилимы будут ждать.
Была только одна кровать, и будь я проклят, если отдам её ей. Скорее всего, она проспит не меньше восьми часов. Она соскользнула дальше и теперь лежала на полу, наполовину под кофейным столиком, положив голову на толстый белый ковёр. Ей будет хорошо там, где она сейчас.
Я допил вино и направился в спальню. Распахнул ряд окон, выходящих на океан, и глубоко вдохнул успокаивающий воздух. Даже в разгар зимы, когда падал снег, я держал окна открытыми. Мы были невосприимчивы к холоду, тепло наших тел автоматически корректируется. Шум океанских волн успокаивал, а прохладный ночной воздух напоминал мне, что я жив. Мне нужно было это напоминание о простых вещах, которые составляют мою жизнь.