Разиэль
Шрифт:
— Если бы мне пришлось проводить всё время в твоём запутанном сознании, я бы принёс себя в жертву, — сказал он. — Я бы предпочёл держаться подальше, но я всё равно собирался подняться сюда и хотел узнать, спишь ты или нет.
— Уснуть трудно. Я ещё не ужинала.
Было слишком темно, чтобы разглядеть, закатил ли он глаза, но у меня сложилось определённое впечатление, что он сделал ангельский эквивалент этого.
— Тебе не нужно так часто есть здесь.
— Дело не в нужде, а в желании. Я ем по
А потом пожалела об этом. Упоминание о чувственном удовольствии открыло тему, которая была слишком чувствительной, насколько я могла судить. Я не хотела, чтобы он бродил у меня в голове, читая мои иррациональные и плохо сдерживаемые желания.
Он держался очень спокойно, глядя на меня, и что-то было в воздухе, напряжение, которое скользнуло мне под кожу. Я чувствовала, как бьётся мое сердце, но не испуганный трепет, как несколько минут назад, когда я смотрела в лицо смерти, а медленный, безжалостный стук, который казался почти слышимым. «Проклятье», — подумала я.
Он сделал жест, и свет на кухне погас. Комната наполнилась тенями, заставляя меня нервничать ещё больше.
— Знаешь, газовый камин был бы здесь очень кстати, — сказала я непринуждённым тоном, пытаясь уменьшить напряжение, которое пульсировало под поверхностью. — Так было бы уютнее.
Я почти ожидала, что он взмахнёт рукой и появится волшебный камин, но потом встряхнулась. Он не был джинном, исполняющим три моих желания. Хотя я не была уверена, кто он такой, по крайней мере, в том, что касалось меня.
— Поскольку даже спичка может погубить меня, я вовсе не нахожу камины уютными. Тебе придётся обойтись без него.
Я совсем забыла.
— Хорошая мысль, — весело сказала я, стараясь не смотреть на него.
У меня всегда был здоровый интерес к сексу, к мужчинам, но чаще всего я находила занятия получше. У меня были лучшие оргазмы в одиночку, что, несомненно, шокировало бы слегка чопорного Разиэля, и я часто находила парней не стоящими таких хлопот. Так почему же я вдруг стала одержима кем-то?
— Я не чопорный.
— Чёрт! — я завизжала, как будто меня ущипнули.
Я почувствовала, как краска заливает моё лицо. Как я могла забыть? Его способность слышать мои мысли была едва ли не худшим во всем этом опыте.
— Хуже чем смерть?
— Прекрати! — рявкнула я, совершенно сбитая с толку.
— Как твои руки? Ты ранена?
Я посмотрела на них. Мои пальцы покраснели, их свело судорогой, и я оттолкнулась от софы.
— Прекрасно, — сказала я. — Пойду промою их водой.
Я хотела скрыться от его слишком наблюдательных глаз.
— В этом нет необходимости.
Он стоял между мной и кухней, фактически преграждая путь.
— Думаю,
Он был слишком большим, чтобы передвигаться так быстро. Прежде чем я успела догадаться о его намерениях, он взял обе мои руки в свои, и его прикосновение пронзило мои руки, как электрический ток. Я отпрыгнула назад, запутавшись в своих собственных босых ногах в попытке убежать от него.
Он поймал меня за локоть, когда я начала падать, поставил меня на ноги и тут же отпустил.
— Ты очень неуклюжа, не так ли? — подметил он.
Бессмысленно держать язык за зубами — он уже и так знал, о чём я думаю.
— Ты заставляешь меня нервничать.
— Почему?
— Дай мне сосчитать, — сказала я. — Ты ангел-хранитель, который пытался бросить меня в огонь ада, ты вампир, ты думаешь, что я заноза в заднице; и если бы не ты, я была бы жива и жила бы в Нью-Йорке, занимаясь своими делами.
С минуту он молчал. Затем заговорил:
— Во-первых, я не ангел-хранитель, ни твой, ни чей-либо ещё. Ангелов-хранителей не существует — это просто фольклор.
— Конечно, существуют. Как и вампиры.
Он проигнорировал это.
— Во-вторых, ты определённо заноза в заднице. Ты разрушила мою жизнь так же сильно, как я разрушил твою…
— Сомневаюсь, — сухо перебила я.
— Дай мне закончить. Если бы не я, ты бы сейчас была в аду. Ты должна была умереть, и ничто не может этому помешать. Ты бы просто оказалась в тёмном месте. У большинства людей нет сопровождения, только у тех, для кого Уриэль считает это необходимым. Я понятия не имею, почему он думал, что ты так важна… на первый взгляд, ты кажешься достаточно обычной.
— Большое спасибо, — сказала я.
— Но он что-то задумал. Должно быть, ты оскорбила его своими книгами. Уриэль легко обижается.
— Я безобидна, — запротестовала я, полностью веря в это.
— Сомневаюсь в этом. Что касается того, что я пожиратель крови, это тебя не касается. Это не имеет ничего общего с тем, что между нами.
Его слова неприятно встряхнули меня.
— А что между нами? Между нами ничего нет.
— Конечно, есть, — он отошёл от меня, и я обнаружила, что снова могу дышать нормально.
Или, по крайней мере, более нормально. Очевидно, я затаила дыхание, хотя и не совсем понимала почему.
Я достаточно хорошо видела его сквозь густые тени. Свет из спальни падал на вход в главную комнату, и я могла видеть блеск его странных глаз, выражение усталости на элегантном лице. Он откинул волосы с лица, словно отталкивал от себя нечто неприемлемое. А потом поднял голову и посмотрел на меня.
И я поняла, что будет дальше, так же ясно, как если бы подумала об этом сама.