Разного пазла части
Шрифт:
– Ты же не думаешь, что я решу это за две минуты после пробуждения? – нахмурилась, отвернулась и пошла в душ.
Стоит ли говорить, что голова раскалывалась от мыслей, а сердце заходилось от страха. Прохладная вода, что лилась на голову и остальные части тела, не дарила той ясности решения, на которую я так рассчитывала.
Что будет, реши я вычеркнуть чувства? Или, надумав пойти проторенной уже дорогой?
На кухню вышла сердитая, с влажными волосами – не терпелось расспросить гостя, и вместо тщательной просушки феном, промокнула их
Руслан успел накрыть на стол. Не как в прошлый, уже прожитый раз. Помнится, тогда я жарила яйца.
– Расскажи, что случится дальше – после того, как я попаду в аварию, - спросила, делая маленький глоток утреннего кофе.
– Не думаю, что это необходимо, - поморщился Руслан, отставляя свою чашку подальше.
– Говори, - слегка хлопнула по столешнице, злясь.
Не знаю, что меня злило… Может, нехорошее предчувствие?
– Вспыхнет бензобак, - вынес приговор иномирянин, тем самым подтвердив худшие догадки.
– И? – поторопила охрипшим голосом.
– В это время ты будешь в салоне.
– Как в дрянном боевике, - зло засмеялась я, - кто бы думал. А с ним, что будет с Данилой?
Руслан покачал головой:
– Ты не понимаешь…
– Говори, - перебила, поторапливая.
– Он узнает через несколько часов, когда будет светать. Будет шок, много вырванных в порыве ярости волос, а дальше – бесконечное самобичевание.
– Сценарий для дешевой мелодрамы, - протянула, вставая из-за стола.
Остановилась у окна, посмотрела вниз – на оживающий, просыпающийся проспект. Люди сновали туда-сюда, не имея понятия, что в это самое время решается моя судьба. Впрочем, даже знай они, им было бы плевать.
– Пришло время выбирать, - неслышно приблизился Руслан.
Положил руки мне на плечи.
– Ты ведь уже знаешь. Знаешь, что я выберу, - усмехнулась и прислонилась лбом к прохладному стеклу.
– Именно поэтому хочу, чтобы ты подумала еще раз.
– Тебе, наверное, бесконечно скучно жить, зная наперед, как себя поведут люди, или нелюди, - не могла не заметить.
– Я не смотрю в будущее так часто, как ты думаешь, - отрицательно покачал головой гость, - ну, так что?
– У меня есть карта будущего и подробные инструкции к ней, это много лучше, чем окунуться в незнакомые воды и быть съеденной каким-нибудь аллигатором. Где гарантии, что во втором варианте будущего меня не пристрелит какой-то идиот, или я не поскользнусь на гололеде, упав виском на кусок острой арматуры? Я не отдам то, что ты просишь. Нет, все еще нет.
– Зря, - покачал головой Руслан.
Он не злился. Думаю, его расе не присущи были такие примитивные эмоции.
– Может, и зря, - согласилась я, и отвернулась от окна, - ну, что, добро пожаловать в день Сурка?
***
Проживать повторяющиеся будни было скучно. Не представляю, как всё это вообще оказалось возможным, но люди, как заезженные пластинки говорили и делали то, что и в первый раз.
Пусть, я не помнила
Все казалось одинаковым, и в то же время – самую малость не таким.
Я – была другая. Зная наперед действия собеседников, позволяла себе отклоняться от сценария. Шутила – иногда по-черному, иногда действительно смешно, строила рожицы и, конечно, непрерывно размышляла.
Сомнения и не думали оставлять меня в покое.
Зачем согласилась на всё это? Почему просто не избавилась от Даниила и навязчивых эмоций к нему? Наверное, потому что мне все же представился второй шанс, о котором привыкла роптать, - отвечала себе, и на время отвлекалась, забывалась. Чтобы через несколько часов опять объяснить свой поступок в подобном ключе.
Когда настал день «икс», я всерьез струсила.
Могу не ехать – убеждала себя. Могу оставить все как есть. Пусть жизнь продолжает катиться через чертову задницу. Пусть.
Но, естественно, переборола страх и отправилась.
Взяла напрокат тот же автомобиль, рассудив, что сменой железного короба от смерти не спрятаться.
Передо мной предстал знакомый до боли город. Автомагистраль. Глупые песенки по радио, что полились из динамиков. Разъяренная девица, выскочившая на крыльцо особняка. Удивление Даниила. Комната времен конца девяностых и начала двухтысячных. Ужин.
Полотенце, отброшенное прочь, шум посудомоечной машины. Неуютные вопросы.
И, наконец, тот - самый главный, заданный напряженным голосом.
Задолго до этого вечера я принялась размышлять, как следовало бы повести наш диалог. Вертела его так и эдак, проговаривала вслух бессонными ночами. Затерла до дыр. Думала, как лучше ответить на вопросы Даниила, и вариантов были сотни.
Но, когда настало время отвечать, выяснилось, что я так и не придумала ничего такого, что могло бы перевернуть реальность, изменить ее. Правильного ответа у меня не нашлось. Черт, даже будь у меня годы вместо месяцев – для подготовки к этому разговору, не нашла бы правильных слов. Потому что не знала, что Даниил хотел услышать. Не предполагала, что ему действительно нужно. К глубочайшему сожалению, возможности заглянуть к нему в душу, понять его суть – не было.
И, когда главный вопрос был задан, все прошло точно так же, как в прошлый раз, с тем лишь различием, что его «катись» уже не смогло обидеть. Не задело, не подавило.
Но, повинуясь сценарию, я все равно прошла по лестнице наверх.
На поиск ключей ушла минута – ведь теперь знала, где они прятались. Спустившись, внимательней посмотрела на Даниила, с напряженной спиной замершего у каминной полки.
– Стой, - окликнул напоследок, - не уходи вот так, затемно, опять в пустоту, - попросил, отойдя от полки ближе к центру комнаты.