Разоблачение суккуба
Шрифт:
— Вафли, — ответила Бренди, — из всяких остатков. Не знаю, что страшнее: Кендалл, замешивающая тесто, или Морган с Маккенной, которым поручили управляться со сковородкой. Два раза включалась пожарная сигнализация.
Я не могла удержаться от смеха, выруливая на дорогу.
— А вы с Кайлой не помогали?
— Незачем, — ответила Бренди. — Я держалась подальше от этого переполоха, а Кайла сегодня тихая, как с ней иногда бывает.
— А-а. — Я немного пожалела, что не зашла в дом. Малышка Кайла занимала в моем сердце особое место. Хотя сейчас она стала лучше, чем раньше, но все равно частенько молча наблюдала за окружающим миром, так что
— С ней все будет в порядке. Она любит вафли, — улыбнулась Бренди, и я была рада для разнообразия увидеть ее настроенной оптимистично. На её плечи легло не меньше трудностей, чем на взрослых. — Если их действительно приготовят.
Мы поехали в центр, и я расспрашивала Бренди о том, какое платье она хочет. Она мало что могла сказать, и это было мило, но одновременно надрывало сердце. Бренди не была сорванцом в юбке, но в свете семейной драмы, которая разыгралась в доме, вполне понятно, что платья выходили за пределы сферы ее интересов. Вообще, когда ее лицо засветилось радостью и восторгом при виде огней и украшений центральной части города, мне стало ясно: в ее жизни в последнее время ничего, кроме семьи, не было.
— Я в этом году не видела ничего праздничного, — сказала Бренди, глядя в окно. Боль в сердце напомнила мне, что это последний год, когда я вижу Сиэтл, украшенный к празднику. — Обычно мы всегда сюда приезжаем, чтобы девочки могли поговорить с Сантой. Но в этот раз не было времени.
— И твои сестры не виделись с Сантой? — спросила я, покончив с охватившей меня на минуту жалостью к себе. — Это нечестно, особенно притом, что я его вижу так часто, даже немного слишком часто. — Я задумалась, за какое количество выпивки Уолтер согласится приехать на дом. А кроме того, я решила превратить сегодняшний день в нечто особенное для Бренди. Не стоило ждать, что она перестанет беспокоиться о маме, но ведь Андреа поправляется, а прилавки магазинов в Сиэтле просто ломятся от товаров. Так что сегодня Бренди положено побеспокоиться о себе немного больше, чем обычно. Она это заслужила.
Мы с ней вихрем промчались по магазинам с одеждой; всякий раз я жестко пресекала ее попытки смотреть на ценники. Я хотела, чтобы это было больше, чем платье. Пусть Бренди почувствует себя принцессой, так мне хотелось. Я старательно привлекала ей на помощь продавщиц. Сделать это было не так-то просто, учитывая напряженность торговли в праздничные дни. Счастливое выражение лица Бренди говорило о том, что мои старания не напрасны. И наконец в третьем по счету магазине мы сорвали банк — нашли то, что было несомненным платьем. Оно было сшито из темно-розового атласа и облегало фигуру, подчеркивая формы, но не обтягивая чересчур плотно. Верх на бретелях. Вдоль лифа шли атласные цветы, отчего край выглядел затейливым. Длина до колена убеждала меня в том, что в таком платье Бренди не выставят из церкви. Следующий час мы потратили на поиски подходящих туфель и украшений, и хотя каждая новая трата вызывала у девочки сомнения, она перестала спрашивать меня о ценах. Она не знала о спонсорской помощи Маргарет, но и те деньги уже давно были истрачены.
Уставшие и довольные покупками, мы пошли обедать в итальянский ресторан, который пользовался популярностью
— Дог!
Какое-то мгновение мужчина озирался, пытаясь определить, кто его окликнул. А когда разобрался, на его лице быстро сменилось несколько эмоций. Я подумала про себя: интересно, какой была бы наша встреча, не будь рядом Бренди. Признал бы он меня? Может быть, а сможет, и нет. Но присутствие Бренди было гарантией соблюдения правил вежливости. Вне зависимости от того, насколько зол на меня Дог, он не стал бы унижать девочку-подростка.
— Кинкейд, — сказал он, быстро подходя к нам. — И малышка Бренди. Как дела?
— Хорошо, — радостно отозвалась она. Я поняла, что они стали бы свойственниками, если бы Сет и Мэдди поженились. Последствия их разрыва не оказали на Бренди такого влияния, как на остальных участников истории; девочка была искренне рада видеть Дога. — Мы делаем покупки.
Он одарил ее улыбкой, а у меня мелькнула мысль: неужели он не хочет даже посмотреть на меня.
— Подарки к Рождеству в последнюю минуту? — спросил он.
— Не угадал, — сказала я. — Это все для Бренди. Она сегодня собирается на танцы.
— О, я знаю, как это происходит, — сказал Дог. — Готовишься на каникулах разбить пару сердец, да?
Бренди залилась краской.
— Нет! Это в нашей церкви!
Дразнить девчонок — в этом Дог был мастер, чувствовал себя как рыба в воде.
— Да? — сказал он, с трудом удерживая строгое выражение на лице. — Тогда почему ты покраснела? Сердца церковных мальчиков разбиваются так же легко, как и наши грешные, ты знаешь. Уверен, ты оставишь позади сотни павших.
— Нет, — запротестовала Бренди, — не сотни…
— Только одного? — хитро спросил Дог.
Бренди взглянула на меня, ища поддержки, и я засмеялась.
— Я так и знала, что у нее на примете кто-то есть.
— Вы просто ужасные, — сказала Бренди, хотя не выглядела сильно расстроенной. — Могу я пойти и занять столик?
— Конечно, — ответила я, продолжая смеяться. В тот момент, когда Бренди вошла в ресторан, игривая манера в поведении Дога исчезла.
— Ну, мне надо идти, — сказал он и начал отворачиваться.
— Погоди, Дог, я… — Он посмотрел на меня, но я растерялась. Что я могла сказать? Сожалею, что спала с женихом его сестры? Мне очень жать, что я лгала им всем и разбила ее сердце? Разве можно просить прощения за такое? — Рада была тебя повидать, — наконец выдавила из себя я.
— Я тебя тоже, — сказал Дог, хотя это прозвучало неубедительно. Он кивнул в сторону ресторана. — И ее. Надеюсь, она хорошо проводит время.
— Я тоже. Она это заслужила, что бы там ни происходило.
Дог снова попытался уйти, но мои последние слова заставили его остановиться.
— Как ее мать?
Я пожала плечами.
— То лучше, то хуже. Все неустойчиво… иногда кажется, что все безнадежно, иногда — что нет никаких изменений. Это разрушительно для всех… Просто всего нельзя учесть, понимаешь? Сейчас ей стало получше, но путь к этому улучшению для всех был очень тяжел. Мы не знаем, что будет дальше, и поэтому стараемся держаться, как можем. Я пытаюсь помочь, но сама не знаю… Не думаю, что этого достаточно. Но что будет достаточным? — Я резко оборвала свою речь, поняв, что заговорилась.