Разоблаченный любовник (Др. изд.)
Шрифт:
– Что?
Она немного повернулась, чтобы смотреть на него через плечо.
Буч глядел на нее сверху, в его глазах сквозила твердость, сосредоточенность, появлявшаяся, когда он намеревался заняться сексом, но было и что-то еще – сияющая нужда, не имеющая ничего общего с телесным. Вместо того чтобы объясниться, он упер вторую руку в матрас, опустился на Мариссу и крепко прижался бедрами, не проникая. Вздохнув, она уронила голову и наблюдала, как возбужденный орган прошел между ее ног. Кончик дотянулся почти
Боже, теперь она понимала, почему ему нравилось смотреть. Потому что… да, ей тоже нравился вид его возбужденного тела.
– Что ты собирался сказать? – застонала она.
– Детка…
Дыхание мужчины обожгло ей шею, в голосе слышалось настойчивое, неистовое требование.
– Вот черт, я не могу вот так запросто просить тебя.
Он прикоснулся ртом к плечу Мариссы, вдавливаясь зубами в кожу. Она вскрикнула, локти подломились, но Буч поймал ее прежде, чем она повалилась на матрас, придержав ладонью между грудей.
– Попроси меня… – тяжело дыша, сказала она.
– Я бы хотел… если бы мог остановить это… но, о боже…
Он чуть отодвинулся, а затем вошел в нее, проникнув так глубоко, как и обещал. Мощный импульс заставил Мариссу прогнуться и выкрикнуть его имя. Он начал двигаться в том самом ритме, который сводил ее с ума, оставаясь одновременно нежным, применяя меньшую силу, чем, по ощущениям, мог бы.
Она обожала чувствовать это, обожала наполненность, растяжение и скольжение, и тут до нее дошло: через час его тело начнут преображать.
Что, если все это в последний раз?
Слезы выступили на глазах. Скопились на ресницах. Ослепили ее. И когда Буч взял Мариссу за подбородок, чтобы поцеловать, он увидел их.
– Не думай об этом, – прошептал он, – Будь со мной сейчас. Будь со мной здесь и сейчас.
Запомни этот миг. Запомни его…
Он отодвинулся, перевернул Мариссу на спину и вошел в нее спереди, потерся о щеку девушки, поцеловал, продолжая заниматься сексом. Они достигли пика одновременно, удовольствие оказалось так велико, что голова Буча повисла на шее, словно он больше не мог держать ее.
Затем он перевернул Мариссу на бок и привлек к своей груди. Она слушала биение его сердца, молясь, чтобы мощный стук не оказался обманчивым.
– О чем ты хотел просить? – прошептала она в темноте.
– Ты будешь моей женой?
Она подняла голову. Ореховые глаза были совершенно серьезны, и у Мариссы сложилось впечатление, что они с Бучем думают об одном и том же. Почему они раньше не вступили в союз?
Она выдохнула одно-единственное слово:
– Да…
Он трепетно поцеловал ее.
– Я хочу сделать это обоими способами. По-вашему и в католической церкви. Не возражаешь?
Она прикоснулась к золотому кресту на его груди.
– Нисколько.
– Я бы хотел, чтобы у нас было время…
Зазвенел будильник. Буч раздраженно прижал кнопку, заставив его замолчать.
– Полагаю, пора вставать, – сказала Марисса, несколько отодвинувшись.
Но ей не удалось далеко уйти. Он снова притянул ее на постель, пригвоздил своим телом и скользнул рукой между ног.
– Буч…
Он крепко поцеловал девушку, а затем проговорил, не отрываясь от ее губ:
– Еще один разок для тебя. Еще раз, Марисса.
Его ловкие пальцы покинули влажный уголок, тело Мариссы растаяло, когда Буч опустился к ее грудям и взял губами сосок. Он довел девушку до состояния беспамятства, пока она не покраснела и не стала задыхаться, прогибаясь под ним в состоянии экстаза.
Настойчивое электризующее давление возросло, а затем разразилось взрывом. Буч заботливо помог Мариссе пережить оргазм, пока та прыгала, словно камешек-го-лыш по воде, касаясь поверхности и снова взлетая, чтобы приводниться и опять отскочить.
Все это время он находился сверху, его ореховые глаза наблюдали за ней. Этот взгляд будет преследовать ее до конца жизни.
Сегодняшней ночью Буч умрет. Марисса знала это наверняка.
Джон сидел в дальнем конце пустого класса, как всегда, один за столом. Тренировка обычно начиналась в четыре, но Зетист разослал e-mail, сообщая, что уроки сегодня начнутся на три часа позже. Просто замечательно. У Джона была возможность подольше понаблюдать за Рэтом.
Когда стрелка часов приблизилась к семи, другие ученики заполнили помещение. Блэйлок зашел последним. Он все еще двигался медленно, но уже более раскованно общался с ребятами, словно начал привыкать к себе новому. Блэйлок занял место спереди, уместив под столом длинные ноги.
Внезапно Джон понял, что кого-то не хватает. А где Лэш? Боже… что, если он умер? Но нет… кто-нибудь уже принес бы эту новость.
Впереди Блэйлок засмеялся над другим учеником, затем нагнулся, чтобы поставить свой рюкзак на пол. Вернувшись в прежнее положение, он встретился глазами с Джоном.
Джон покраснел и отвернулся.
– Эй, Джон, – сказал Блэйлок, – не хочешь перебраться вперед?
Весь класс затих. Джон поднял глаза.
– Отсюда лучше видно, – Блэйлок кивнул на доску.
Тишина длилась. Будто бы в голове каждого играла музыка из телевикторины « Джеопарди!».
Не зная, что еще можно сделать, Джон сгреб свои учебники, прошел по проходу и опустился на свободное место рядом с Блэйлоком. Когда он сел, разговоры возобновились, на столах появилось больше учебников, зашуршала бумага.
Часы над головой щелкнули, большая стрелка показывала семь. Зетист пока не появился, и говор становился громче и громче – ребята развеселились не на шутку.