Разоблаченный любовник (Др. изд.)
Шрифт:
Он неуклюже постучал по плечу женщины, и та удивленно ахнула.
– Ваша милость?
Слегка надавив на руку, он поднял ее. Ого… ее глаза и вправду зеленые. Как летний виноград. Или мякоть лайма.
Он жестом указал на свое горло, а затем сделал резкое движение рукой, словно отрезал нечто.
Ее безупречная головка склонилась набок.
– Вы не разговариваете, ваша милость?
Он покивал, несколько удивившись, что Рэт не сообщил ей об этом. Но у короля хватает других забот.
В ответ глаза
– Ваша милость, обет молчания достоин похвалы. Такая выдержка! Вы, должно быть, воин необычайной силы – вы, рожденный от Дариуса из рода Марклона.
Боже милосердный. Она всерьез восторгается им. И – к черту: если она хочет думать, что дело в обете, так тому и быть. Нет причин говорить ей, что дело в дефекте.
– Полагаю, вам бы хотелось узнать меня получше? – сказала она, – Чтобы быть уверенным, что получите все необходимое, когда окажетесь в нужде.
Он кивнул и посмотрел на диван, подумав: как хорошо, что он захватил с собой блокнот. Они смогут немного посидеть и ближе узнать друг друга…
Когда он обернулся, Лейла предстала перед ним восхитительно обнаженной – тога упала к ее ногам.
Джон почувствовал, как его глаза вылезают из орбит. Черт… ну, черт побери.
– Вы одобряете, ваша милость?
Иисус, Мария и Иосиф… Даже если бы у него все было в порядке с речью, Джон все равно бы не произнес ни слова.
– Ваша милость?
Джон закивал, представляя, как он расскажет об этом Блэйлоку и Квину.
Глава45
Следующим вечером, возвращаясь из подвальных помещений Безопасного Дома, Марисса пыталась притвориться, что ее мир не развалился и не сгорел.
– Мастимон хочет поговорить с тобой, – произнес тоненький голос.
Марисса обернулась и увидела девочку с загипсованной ногой. Изобразив улыбку, Марисса присела на корточки и посмотрела на игрушечного тигра.
– Правда?
– Да. Он говорит, что тебе не надо грустить, потому что он нас защитит. И он хочет тебя обнять.
Марисса взяла потрепанную игрушку и прижала к своей шее.
– Он одновременно и свирепый, и добрый.
– Верно. И тебе придется на время оставить его у себя.
На лице девочки появилось деловитое выражение.
– Мне нужно помочь маамэн приготовить Первую Трапезу.
– Я буду с ним осторожна.
Важно кивнув, ребенок удалился, опираясь на короткие костыли.
Марисса держала в руках тигра и вспоминала, каково было прошлой ночью упаковать свои немногочисленные вещи и покинуть Берлогу. Буч пытался ее отговорить, но в его глазах читалось, что он уже принял решение, поэтому произнесенные им слова значения не имели.
Ее любовь не излечила его от привычки рисковать и от желания умереть. И, несмотря на болезненность расставания, если бы Марисса от него не ушла, все стало бы только хуже – ночь за ночью проходили бы в ожидании звонка о его гибели. Или – еще трагичнее о его превращении в нечто злое.
Плюс к тому, чем больше она об этом размышляла, тем больше не верила, что он останется цел. Не после попытки самоубийства в клинике. И «возвращения», на которое он сам подписался. И превращения, на которое добровольно согласился. А теперь помимо сражений еще и поглощение лессеров… Да, пока исход положителен, но тенденция не больно-то хороша. Марисса же постоянно будет мучить себя тем, что рано или поздно он серьезно навредит себе.
Она слишком любила его, чтобы наблюдать, как он себя убивает.
На глаза ее навернулись слезы. Марисса смахнула их и сидела, уставившись в одну точку. Некоторое время спустя некая мысль эхом отдалась в ее подсознании. Но, что бы это ни было, эхо быстро угасло.
Заставив себя подняться, Марисса тотчас же растерялась. Она совершенно не помнила, чем до этого занималась и почему очутилась в коридоре. В конце концов она направилась в свой офис, потому что там ее всегда ждала какая-нибудь работа.
Что остается неизменным даже у бывшего копа – так это то, что ты никогда не потеряешь чутье на придурков.
Буч притормозил в переулке рядом с «Зеро». Ниже по дороге, околачиваясь возле черного выхода, стоял тот коротышка, выскочка, ошибка природы – светловолосый парень, который неделю назад издевался над официанткой. Рядом торчал один из его прихвостней, и оба прикуривали.
Хотя было не совсем понятно, почему они курят здесь, на холодке.
Буч задержался и стал наблюдать, что дало ему время поразмыслить. И это, конечно, засасывало. Когда все стихало, он видел лишь, как Марисса садится в «мерседес» Фрица и «шестисотый» исчезает за воротами.
Выругавшись, Буч потер середину груди и понадеялся, что удача приведет его к лессеру. Ему было необходимо подраться, чтобы избавиться от постоянной боли. Сейчас тот самый момент.
С Трейд-стрит в переулок выскочил автомобиль. Он пролетела мимо и остановился около боковой двери клуба, на колесах черного «инфинити» имелось достаточно хрома, чтобы те напоминали зеркальный шар. И – кто бы мог подумать? – Мелкий Блондинистый подошел так, словно договорился о встрече.
Парень и водитель обменялись парой слов и рукопожатиями. Буч не мог толком понять, что именно происходит, но вряд ли речь шла о рецептах печенья.