Разоблаченный любовник
Шрифт:
Вэн наклонил голову.
— Знаешь, что? Я считай, что шлюха. И платят мне всякие дрочилы. Накинешь мне лапу Бэнджи, Джо. И мы посмотрим на твое предложение.
Когда мужчина просто уставился, Вэн ощутил неожиданное чувство страха. Черт, что-то с эти парнем было не так.
Когда парень заговорил, его голос звучал еще ниже.
— Скажи мое имя правильно, сынок.
Черт с ним. За сотку баксов он сотрет десна в кровь даже ради такого чудака.
— Ксавье.
— Мистер Ксавье. — Парень хищно ухмыльнулся, без
Непонятный импульс заставил рот Вэна раскрыться.
Прежде чем слова слетели с губ, он увидел отчетливое воспоминание о том, как в шестнадцать лет он нырял в Гудзон. Еще в полете, он увидел огромный подводный камень, на который летел, и знал, что не мог изменить направление. Конечно, в его голове что-то замкнуло, будто это столкновение было предопределено. Но это было не так уж и плохо, по крайней мере, не в тот момент. И сразу после удара наступило парящее, приятное, спокойствие, будто его судьба только что свершилась. Инстинктивно он знал, что это ощущение являлось предвестником смерти.
Забавно, сейчас у него возникла такая же бестолковая дезориентация. И чувство, что этот мужчина с белоснежной кожей, был словно сама смерть: неизбежный и предрешенный — и пришедший конкретно за ним.
— Мистер Ксавье, — выдохнул Вэн.
Перед ним возникла стодолларовая купюра, и он, потянувшись, взял ее.
Зная при этом, что выслушает его и без денег.
Несколько часов спустя, Бутч перевернулся набок и первое, что сделал, — посмотрел на Мариссу.
Он обнаружил ее сидящей в углу комнаты за открытой книгой. Однако, глаза ее были не на страницах. Она уставилась на линолеум, обводя длинным, идеальным пальчиком прожилки на нем.
Она выглядела мучительно печальной и такой прекрасной, что его глаза защипало от слез. Боже, одна мысль, что он мог заразить ее или подвергнуть опасности, заставляла его хотеть перерезать себе горло.
— Я бы хотел, чтобы ты вообще сюда не приходила, — прохрипел он. Она вздрогнула, и он подумал о том, как подобрал слова. — Я имею в виду…
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Голос стал жестче. — Ты голоден?
— Да. — Он попытался поднять себя. — Но я бы на самом деле не отказался от душа.
Она встала на ноги, поднимаясь грациозно, словно дымка, и задержал дыхание, когда она подошла к нему. Черт, это бледно-голубое платье было подобрано точно в тон ее глаз.
— Позволь, я помогу тебе принять ванну.
— Нет. Я сам могу это сделать.
Она скрестила руки на груди.
— Если ты попытаешься сам дойти до ванной, то упадешь и поранишь себя.
— Тогда вызови медсестру. Я не хочу, чтобы ты прикасалась ко мне.
Мгновение она просто смотрела на него. Потом моргнула раз, второй.
— Извини, я на минутку. — Сказала она спокойным тоном. — Мне нужно в уборную. Ты можешь позвать медсестру, нажав красную кнопку на том пульте.
Она
Бутч потянулся к маленькой кнопочной панели, но замер, потому что звук вытекающей из крана воды все еще раздавался сквозь дверь. Он был непрерывным, не похоже, чтобы кто-то мыл руки или лицо, или наполнял стакан.
И он продолжался и продолжался.
С хрипом он оторвался от кровати и встал, повиснув на стойке с капельницей, пока она не затряслась, удерживая его стоя. Он передвигал одну ногу за другой, пока не достиг двери в ванную. Прижал к ней ухо. Было слышно лишь воду.
Непонятно зачем, он тихо постучал. И еще раз. Бутч попробовал опять, а потом повернул ручку, понимая, что вгонит обоих в краску, если она использует туалет…
Как и ожидалось, Марисса сидела на унитазе. Но сиденье было опущено.
И она рыдала. Тряслась и рыдала.
— О… Господи, Марисса.
Она завизжала так, будто он был последним, кого она хотела видеть сейчас.
— Выметайся!
Он прохромал к ней и опустился на колени.
— Марисса…
Прикрыв лицо руками, она произнесла:
— Я бы хотела остаться одна, если ты не возражаешь.
Он потянулся и выключил воду. Раковина опустела с характерным бульканьем, и ее приглушенные вздохи стали еще громче, когда кран перестал работать.
— Все в порядке, — прошептал он. — Ты скоро уйдешь. Ты выберешься…
— Замолчи! — Она опустила руки, чтобы посмотреть на него. — Просто возвращайся в кровать и вызови медсестру, если еще не сделал этого.
Он присел на корточки, устойчиво, но все же чувствуя головокружение.
— Мне жаль, что ты оказалась запертой здесь.
— Это уж точно.
Он нахмурился.
— Марисса…
Его оборвал звук открывшегося воздушного шлюза.
— Коп? — голос Ви не искажало защитное устройство.
— Стой там, — прокричал Бутч. Мариссе не нужны еще зрители.
— Где ты, коп? Что-то случилось?
Бутч хотел встать. Правда, хотел. Но как только он схватил стойку с капельницей и потянул, его тело отказало, становясь пластилиновым. Марисса попыталась поймать его, но он выскользнул из ее хватки и растянулся на плиточном полу, оказавшись лицом напротив спая вокруг туалета. Смутно услышал крики Мариссы. А потом на уровне глаз показалась эспаньолка Ви.
Бутч посмотрел на своего напарника… и черт, несмотря на расплывчатое зрение, он был так рад видеть ублюдка. Лицо Ви было тем же: темная бородка вокруг рта была там, где и должна была быть, неизменные татуировки на виске и те же ярко-бриллиантовые радужки. Родной, такой родной. Дом и семья в одной вампирской упаковке.
Но Бутч не позволил слезам пролиться. Он и так, мать вашу, оказался полностью выведенным из строя около туалета. Истощение было накидкой для мантии из его позора, которую он натянул на себя.