Разочарованная вселенная
Шрифт:
Сандерс поморщился.
— Смею тебя заверить, что ни один человек никогда не сделал ничего во имя человечества, — сказал он.
— То есть? — удивился Андрей. — А как же тогда ты оцениваешь действия людей, в тех или иных ситуациях ценой собственной жизни спасавших пусть не все человечество, но хотя бы его малую часть?
Снисходительно улыбнувшись, Сандерс потрепал его по плечу и сказал:
— Положительно оцениваю. Вот только глубинными мотивами таких поступков было совсем не то, что ты думаешь…
Видя, что Андрей его не понимает, Майкл вынужден был пояснить:
— Человека во все времена занимал вопрос: в чем смысл жизни? Ответов приводилось множество, но среди них не было такого, который
Андрей было открыл рот, но Сандерс не дал ему сказать.
— Подожди возражать! — Почему-то он решил, что Андрей будет непременно возражать. — С физическими удовольствиями, я думаю, все понятно. Каждый хочет хорошо питаться, сладко спать и все такое, что к этому прилагается. А вот с моральными — сложнее. Под ними следует понимать творческое начало личности, способность получать удовлетворение от плодов своего труда и просто поступков. Понятно, что у разных людей и в разное время они различны. Но главное, что отличает человека от животного, — способность в той или иной степени жертвовать физическими удовольствиями ради моральных. Человек способен пойти на многие физические лишения, даже на смерть, чтобы достичь поставленной перед самим собой цели и получить ни с чем не сравнимое моральное удовлетворение, пусть, быть может, последний раз в жизни. Однако разные люди обладают разным соотношением уровней и требуемых абсолютных значений этих двух жизненных мотивов, поэтому один способен достичь чего-то в науке, искусстве, совершить подвиг наконец, а другой — только жевать сопли в теплом сортире. При этом, что удивительно, оба будут счастливы, ибо живут так, как хотят…
Андрей вспомнил, как часто ему приходилось выбирать между сиюминутными плотскими удовольствиями и изнурительными занятиями на пути к поставленной цели — карьере косморазведчика. А ведь многие сломались. Ушли из Академии, плюнув на все, поняв, что этот кусок им не проглотить.
По теории «единоличника» Сандерса получалось: что бы человек ни делал, он делает только в угоду себе, а как это выглядит с точки зрения общества, будет зависеть от того, индивидуумы с каким соотношением двух вышеперечисленных характеристик в нем преобладают.
— Ладно, — Сандерс бросил свою тарелку в утилизатор и поднялся из-за стола, — хватит философствовать. Пойдем выспимся и с новыми силами начнем заботиться о судьбе человечества.
10
Выбранная для исследований планета была немного меньше Земли, а в остальном очень напоминала родную обитель, навевая тем самым беспокойство и тоску на немногочисленный экипаж заброшенного сюда волей судеб звездолета. И хотя богатая облачность скрывала пока основную ее часть, на пространстве, доступном для визуального наблюдения, отчетливо вырисовывались контуры двух небольших материков и множества мелких, причудливо разбросанных в океане островков. Сам океан имел непривычный лиловый оттенок, а на неосвещенной в данный момент стороне планеты местами очень красиво фосфоресцировал, не позволяя невольным свидетелям оторвать взгляд от этого великолепия, словно пытаясь загипнотизировать их.
Фейерверк зеленых искр, плавно меняя яркость и оттенки, медленно и вальяжно перемещался по поверхности океана, выпуская из своего плена одни
Андрей представил, как шикарно должна была выглядеть эта миграция неизвестных светящихся обитателей водной стихии непосредственно с окружаемых ими островов. В другой ситуации он обязательно слетал бы туда на «экскурсию», но сейчас их занимали проблемы несколько иного характера, а красоты природы сознание фиксировало автоматически, по привычке.
Уже сутки они болтались на орбите первой попавшейся на их пути по земным меркам пригодной для жизни планеты, пытаясь заполучить хоть какие-то крупицы дополнительной информации, которая помогла бы наметить дальнейший план действий.
И ничего!
Никаких намеков на следы разумной деятельности.
Богатая растительность по берегам океана плавно переходила в расплавленную пустыню континентальных областей. Многочисленные острова торчали безжизненными скалами, в некоторых ракурсах напоминая кривые зубы оскалившегося в ехидной усмешке нечеловеческого рта. Конечно, большая часть планеты все время скрывалась под непроницаемым облачным покровом, но должны же присутствовать и на открытых пространствах некие характерные изменения среды, неизменно сопутствующие техническому прогрессу. Хоть какое-нибудь одинокое суденышко в океане или полузанесенные песком остатки шахты…
Ничего.
Покинув рубку, Андрей направился в лабораторию. Там Сандерс, развалившись в кресле, с хмурым видом просматривал очередную пачку фотографий поверхности планеты. Андрей заглянул через плечо. Видимо, какой-то заинтересовавший его участок Сандерс отснял с максимальным разрешением. На рассматриваемой им фотографии были отчетливо видны даже пупырышки на мясистых синеватых побегах местного растения, очевидно, заменяющие ему листья. Кроме самого растения, уныло торчащего из красноватого, бликующего отраженным светом подобия песка, больше на фотографии явно ничего не было.
Сандерс, проигнорировав появление Андрея, продолжал «елозить носом» по изображению представителя флоры, похожего на помесь мексиканского кактуса с тропической пальмой.
— Что новенького? — как можно беззаботнее спросил Андрей, усаживаясь в соседнее кресло.
Пожевав губами, Сандерс, не отрываясь от фотографии, брезгливо изрек:
— Не знаю, как насчет высокоразвитой цивилизации, но наличие мух на данной планете можно считать доказанным…
Как ни странно, им до сих пор не удалось заметить ни одного представителя животного мира, поэтому открытие присутствия на планете мелких летающих тварей в другой ситуации стало бы сенсацией.
Но не теперь.
— Ты уверен? — переспросил Андрей, думая совершенно о другом.
— Ровно настолько, насколько я могу быть уверен в собственном существовании, — медленно ответил Сандерс и, крутнувшись в кресле, бросил фотографии в выдвинутый из стены ящик, уже наполовину заполненный другими снимками.
— По-моему, пора подвести итог, — сказал Андрей. — Итак, что мы имеем? Планету, вполне пригодную для обитания, но с отсутствием каких бы то ни было признаков разумной жизни. Можно предположить, конечно, что местные жители ведут подводный образ жизни, но мне почему-то такая версия кажется маловероятной, а главное, не поддающейся реальной проверке, поэтому предлагаю пока ее опустить. Допустим, наш неведомый противник «прозябает» на одной из пяти других обнаруженных в системе планет, но в таком случае непонятно, что ему помешало освоить данный, вполне уютный мирок. — Он махнул рукой в сторону экрана, на котором в зелено-голубой чаше медленно плавали белые клубы облаков. — Если же он не способен даже на такую малость, тогда тем более к чему воровать планеты из других систем?