Разорванный круг
Шрифт:
Мы с Турстейном познакомились на семинаре альбиносов пятнадцать лет назад. С тех пор поддерживали контакт. Периодически. Он несколько раз заходил ко мне домой. Я тоже забегал к нему пару раз на протяжении последних лет. Он начал работать в «PC!» мальчиком на побегушках с зарплатой, поступавшей из органов социального обеспечения. Потом стал журналистом и получил собственную колонку «Г@зета @внера». Он показал мне несколько своих статей. Я не понял в них ни бельмеса. Теперь он специальный технический редактор. Тут я совсем ничего не понимаю.
— Ясно-ясно. Сдох твой винчестер? — спрашивает он.
Я чувствую себя жадным родственником, который навещает свою умирающую тетку. Каждый раз, когда я прихожу к Турстейну, у меня что-то не в порядке с компьютером.
— Мне требуется небольшая помощь, — начинаю я.
— Судя по твоему тону, помощь нужна другого размера, — хохочет он.
— Ты можешь найти мне кое-что в Интернете?
— Конечно! Что именно?
Я протягиваю ему листок со списком:
Иоанниты
СИС
Институт Шиммера
Майкл Мак-Маллин
Монастырь Вэрне
Вэрне
Рене-ле-Шато
Беренжер Сорьер
Свитки Мертвого моря
Монастырь Святого Креста
Туринская плащаница
Евангелие Q
Наг-Хаммади
— Bay! — восклицает он. — И ты уверен, что больше тебе ничего не надо?
— Это много? Некоторые слова, конечно, можно перевести на английский. Например, Dead Sea Scrolls. The Shroud of Turin. [53]
53
«Свитки Мертвого моря». Туринская плащаница (англ.)
— Bay!
— Мне не обязательно это нужно прямо сейчас, — оправдываюсь я.
— Дай мне, во всяком случае, один час! — просит он.
Я не могу понять, говорит он всерьез или издевается.
— Я вполне могу получить ответы завтра.
— Какой поисковик, по-твоему, лучше применить?
Я делаю вид, что обдумываю вопрос. Но если честно, то я не понимаю, что он имеет в виду.
— Yahoo? AltaVista? Kvasir? Excite? HotBot? Meta Crawler? — спрашивает он.
— Чё?
— Понимаю, понимаю. — Он хихикает. — Первые пять упоминаний каждого слова? Сделать как URL?
— А распечатки можно сделать?
— На бумаге?
— Хотелось бы.
Он закатывает глаза:
— Бьорн, Бьорн, Бьорн… Разве ты не заметил, что мы живем в мире без бумаги? Если, конечно, хотим. А мы хотим. Подумай о деревьях!
— Я знаю. Но этому я сопротивляюсь, как могу.
— Ну, давай я тебе скопирую нужные места на дискету.
— Турстейн, я бы предпочел распечатки. К тому же у меня украли винчестер.
— Бумага! — презрительно фыркает он. Как будто бумагу он считает таким же древним носителем информации, как глиняные таблички и папирус. Хотя в этом, может быть, он и прав. — Украли винчестер? — вдруг изумленно спрашивает он, но не дожидается ответа.
Прежде чем уйти, я прошу у секретарши разрешения и звоню Диане на бабушкину дачу. Лена растерянно смотрит на меня, пока я стою и слушаю гудки в трубке. Под слоями загара из солярия, кремов и красок начинает проступать слабый румянец, когда до нее доходит, что я вовсе не Турстейн.
Диана не отвечает.
По дороге к усадьбе у фьорда я прячу ларец в таком месте, где его будут искать в самую последнюю очередь. Я очень доволен своей находчивостью. И начинаю наслаждаться чувством победы. Вечерний бриз заполняет Боллу нежным соленым ароматом последних дней лета. Я еду по колее, ведущей к бабушкиному дому. В садах полно спелой сливы и вишни. Сквозь деревья виднеется спокойная серебристая гладь фьорда. С мола доносится громкий крик подростков. Неподалеку от таблички спасательной станции встала на якорь небольшая яхта. По поверхности «пенных барашков» скользит тень пролетающего гидросамолета. Я останавливаю Боллу рядом со скрюченной сосной в самом конце дороги и весело зову Диану. Дверь домика открыта. Видно, как колышется скатерть на столе террасы.
Когда я уходил сегодня рано утром, Диана спала, открыв рот. Волосы свешивались на лицо. Я пожалел ее и не стал будить. Было прохладно, стекла на окнах запотели. Я прикрыл ее обнаженное тело, поцеловал в щеку и отодвинул волосы с лица. Перед выездом написал, что поеду в Осло. А записку подсунул под стакан с водой на ночном столике — «Моему ангелу. Твой принц». Как мы милы друг другу!
Я подаю сигнал — гудок Боллы звучит, как труба в праздник 17 мая, потом захлопываю дверь и жду, что она сейчас выбежит. « Бьарн!Наконец-то!» — закричит она. Нетерпеливая и радостная. Весь дрожа от возбуждения, я представляю, что сразу же после того, как она обнимет меня и расспросит, почему я так задержался, мы будем заниматься любовью на скрипящем диванчике в гостиной.
Я начинаю насвистывать и медленно, чтобы дать ей возможность закончить все дела, иду по каменной лестнице на террасу, вхожу в прихожую. Зову Диану и ищу ее на кухне. Она сходила в сельский магазин и кое-что купила на ужин. Яйца, лук, помидоры, картошку, пиво. Видимо, поэтому она и не отвечала, когда я звонил. На кухонной скамейке лежат чек, бумажные десятки и монеты по одной кроне. Я ненадолго задумываюсь, где она достала норвежские деньги. Тарелка с моим ужином прикрыта целлофаном. Ветчина, яичница, нарезанные овощи. На записке, лежащей на тарелке, большими буквами написано мое имя.
Я ищу ее повсюду. В ванной комнате, где ее зубная щетка в розовом пластмассовом стаканчике над раковиной заставляет мое сердце сильно биться. В гостиной. В бабушкиной спальне. В комнате для гостей. В мансарде, где стоит ее чемодан. В кладовке. В саду позади домика. Она, вероятно, пошла погулять. Я беру съестное и пиво и усаживаюсь на террасе. Внизу, на камне «бараний бок», стоит рыболов с удочкой. Он, по-видимому, из отдыхающих в кемпинге, потому что все жители деревушки знают, что так близко от берега рыба не ловится. На середине фьорда по воде скользит парусная лодка. На яхте, стоящей около мола, блеснул бинокль.