Разорванный круг
Шрифт:
Он поворачивается ко мне. Я молчу.
— Совет состоит не из верующих фанатиков, — рассказывает он. — Все гораздо серьезнее. Они — могущественные. У многих, как у Великого Магистра, предки из королевских родов. У других — из аристократов. Им принадлежат роскошные дворцы, огромные усадьбы. Все они богаты. Богатства этих семей восходят к средневековым сокровищам Церкви. Некоторые из них знамениты. Своим богатством. Своими знаниями. Но ни один непосвященный не знает, кто входит в состав Совета, никто не знает, какую тайну оберегает Совет. Вряд ли кто-то знает даже то, что Совет существует.
— Но как вы узнали все это?
— В тысяча девятисотом году Совет создал и профинансировал СИС. Они тогда захотели более интенсивно искать Реликвию. Пришел новый век. Новое время. Стало ясно, что требуется организация для сведения воедино всех тех знаний, которые собирались в отдельных отраслях, в университетах, среди ученых и любителей. СИС.
Он откашливается, потирает руки. Я вижу, хотя не могу объяснить почему, что он говорит мне правду и в то же время затуманивает ее.
— Вот так мы и подошли к разгадке, — продолжает он. — Спустя восемьсот лет. Мы слышали, что ходили легенды о существовании октагона в районе монастыря Вэрне. Но, несмотря на изучение письменных источников и полевые работы в тысяча девятьсот тридцатые годы, мы вплоть до самого недавнего времени не могли найти ни малейшего следа октагона. Пока наконец современные технологии не пришли нам на помощь. Так сказать, в одну прекрасную ночь. Если говорить в исторической перспективе. Археологические исследования с применением спутников на основе спектрального анализа. В прошлом году мы получили снимки, сделанные со спутника, которые ясно показали, где в Вэрне находится октагон. Именно здесь! — Он щелкает пальцами. — В полутора метрах от поверхности земли. — Он тихо смеется. — Представляешь, как мы обрадовались? Спустя восемьсот лет у нас появилась возможность найти Реликвию. Вскрыть ее. Удалить деревянный чехол и извлечь золотой ларец. Открыть ларец и извлечь то, что внутри.
Он тяжело дышит через нос.
— Остальное было делом пустяковым, — продолжает он. — Мы раздобыли разрешение на раскопки. Не забудь, что финансовые ресурсы Совета безграничны. Деньги, контакты… Директор норвежской Инспекции по охране памятников — друг СИС. Такой же, каким был твой отец. И профессор Арнтцен. Но даже они знают только малую часть того, что я рассказал тебе сегодня. Ты в привилегированном положении.
— Я благодарю и кланяюсь.
Какая-то мысль приходит ему в голову, и он смеется, но негромко. Я не двигаюсь. Мне кажется, что у меня нет права находиться здесь. И что малейший звук, малейшее движение заставят его замолчать.
— Мы хотели сделать все по правилам, — вздыхает он. — Поэтому мы не стали возражать, чтобы на раскопках присутствовал норвежский контролер. Преподаватель. Мы вообще не думали о нем. Наши коллеги заверяли нас, что он для нас не составит никакой проблемы. Уступчивый и доброжелательный молодой человек. Такой, о котором можно вообще забыть.
— Но тут вы ошиблись.
Мак-Маплин серьезно смотрит на меня. И делает нечто совершенно неожиданное — подмигивает мне и мягко стучит кулаком по моему плечу:
— Ты прав, приятель. Ошиблись.
— Я все еще не понимаю, что же такое жутко ценное находится внутри ларца, — замечаю я. — Может быть, стоимость золота делает его столь желанным? Все так просто?
— Ларец — это только упаковка. Тара.
— Вот как?
— Содержимое, Бьорн! Содержимое!
— Которым является…
— Знание.
— Знание? — повторяю я.
— Знание. Информация. Слова!
— Манускрипт?
— Который имеет ценность только для тех, кому он нужен.
— Например, для вас?
— Даже не для меня. У меня только ключ к пониманию.
— На что вы намекаете?
— Думай. Некий манускрипт!
— Значит, это все-таки Евангелие Q? — Мой вопрос напоминает вздох. Звучит как разочарование. После всего, что я испытал, я надеялся на что-то более осязаемое. Терновый венец Иисуса. Кусок Креста.
— Некий манускрипт, — повторяет он тихо, торжественно. — Рукописный документ. Но без правильного истолкования он останется всего лишь историческим артефактом, которому две тысячи лет. Рукопись надо читать знающими глазами.
— Две тысячи лет, — вторю я.
— Манускрипту уже была тысяча лет, когда иоанниты взяли его под свою охрану. Великие Магистры лично берегли его в своих замках и церквях. Вплоть до четвертого века ларец был спрятан в монастыре Святого Креста. Мы знаем, что было предпринято много попыток украсть ларец. Страх, что кто-нибудь похитит его, был наиболее вероятной причиной того, что решили прибегнуть к помощи ордена иоаннитов. Разногласия по поводу судьбы ларца привели к распаду ордена.
— А этот манускрипт? О чем он?
Лицо Мак-Маллина почти прозрачно. Сквозь кожу просвечивает сетка тонких жил. Если бы свет падал по-другому, я мог бы видеть его насквозь. Он открывает рот, чтобы легче дышалось. Ему очень тяжело расставаться со своей тайной.
Я решаюсь:
— Две тысячи лет… Попробую угадать? Это что-то, связанное с Иисусом. С историческим Иисусом.
На его губах появляется улыбка.
— Ты определенно разговаривал с Петером.
— А сейчас вы хотите убедить меня, что Петер действовал не по вашим инструкциям.
Мак-Маллин в упор смотрит на меня.
— И что он не говорил именно того, что вы заставили его говорить? — продолжаю я свою атаку. — Пичкать меня фактами и полуправдой? — Мак-Маллин кокетливо наклоняет голову. Причмокивает. Но все еще не отвечает на мои обвинения. — Мне кажется, что вам нравится эта игра.
— Игра?
— Ложные пути! Вранье! Намеки! Загадочные экивоки… Все это для вас игра. Соревнование.
— В таком случае ты достойный противник.